«Это было исключительно ради защиты собственных интересов». Бывший политзаключенный признался, что был доносчиком в колонии
19 июля экс-политзаключенный Евгений Червинский обратил на себя внимание, когда выложил в инстаграм видео, как сжигает свой просроченный белорусский паспорт, — на сегодня у ролика более 600 тысяч просмотров. Этим видео он пытался собрать деньги себе на жизнь, написав реквизиты карточки под постом. Но такая популярность парня заставила высказаться его бывших соседей по колонии. Они утверждают, что у Евгения за решеткой была репутация доносчика.
«Собирать донаты после того, как человек делал такие поступки? Меня это очень возмущает»
Бывший политзаключенный Андрей (имя изменено) отбывал срок в колонии №3 «Витьба» вместе с Евгением. Он рассказывает, что, как только попал в колонию, получил предупреждение от других заключенных — мол, с Червинским надо вести себя осторожно.
Андрей не хотел сразу же верить слухам, но позже сам увидел много того, что позволяет ему обвинять Евгения в сотрудничестве с администрацией колонии:
«Ты же единомышленник, тоже за политику сидишь. Нас, политических, там было немного, кажется, мы должны поддерживать друг друга! А он сотрудничал с администрацией и сдавал политических по разным поводам. Например, один из заключенных лишился долгосрочного свидания именно из-за Евгения.
Полагаю, что в колонии стучит много людей. Но если ты не уверен, утверждать так — это клеймить человека. Это и на свободе не стоит делать, а в тех местах за такие обвинения, если они пусты, вообще большая ответственность.
Но все, кто пересекался с Евгением, знают, кто он. Видели, как он перешептывается с администрацией, а после этого сотрудники составляют рапорты за «нарушения».
Другой экс-политзаключенный из «Витьбы», Виталий (имя изменено), вспоминает конкретный случай.
Политзаключенным запретили заниматься спортом, поэтому они собрали из одного из цехов металлические детали, сделали себе тренажер. Естественно, старательно его прятали. А потом многие видели, как Евгений показывает сотруднику колонии, где лежит тот запрещенный тренажер и другой инвентарь. Все это у ребят сразу забрали.
«Иногда Червинский мог спровоцировать на конфликт. А по правилам тех учреждений, если что-то такое происходит, то никто не выясняет, кто больше виноват — оба человека сразу идут в ШИЗО. Но я уверен, что если бы кто-то ударил Женю, то Червинский не попал бы в ШИЗО, так как у него был покровитель-оперативник. Я разговаривал с этим опером, и тот со смехом говорил, как приказал Жене больше к нему не ходить. Но тот все равно бегал с разной ненужной информацией.
В тех местах есть слова, которые нельзя применять к другим заключенным. А если ты это сделаешь, должен за это нести ответ. И я неоднократно видел, как Червинский провоцировал других, то есть посылал их на три буквы или обращался в духе «давай, бей меня!» На свободе кажется, что это мелочь, но за решеткой это явная провокация, и все об этом знают», — объясняет Виталий.
Андрею рассказывали еще о другом случае. По правилам внутреннего расписания в колонии нельзя раскладывать постель и ложиться спать раньше определенного времени. Как-то вечером в комнату зашли проверяющие: кто-то из политических тогда читал книгу, кто-то-писал письмо, а Евгений вообще спал. Рапорт получили все, кроме Червинского.
«Там же находился человек, который был сокамерником Жени на Володарке. Он рассказывает, что Червинского очень сильно избили при задержании. Тот человек спросил его: «Как ты можешь сотрудничать с администрацией после того, что с тобой сделала эта система?» А Червинский отвечал, что проживает жизнь так, как считает нужным.
Если бы он жил тихо — то пожалуйста. Как вы думаете, что делать после таких действий? Меня это очень возмущает», — не скрывает эмоций Андрей.
«Делал все это исключительно ради защиты собственных интересов»
В разговоре с «Нашай Нівай» Евгений Червинский подтверждает обвинения в свою сторону:
«Могу сказать, что [доносительство] было исключительно ради защиты собственных интересов.
Люди там часто теряются, и нужно ставить их на место. Поверьте, они поступили бы с вами так же, если не хуже. Там каждый думает только о себе, и когда интересы других людей шли против моих, менты могли это урегулировать наиболее эффективно и безболезненно, потому что другой вариант — драка».
Как сотрудники администрации могли урегулировать?
«Когда человек не понимал, как ему нужно себя вести, с ним сначала просто говорили, а когда он и дальше не понимал, последствия были хуже. Но я делал все это исключительно ради защиты собственных интересов, так как хотел спокойно отсидеть, выйти и забыть об этом.
Все дело в политзаключенных — там с ними все выглядит не так, как в розовых мечтах.
Когда люди попадают на зону, они через какое-то время начинают думать только о себе, интересы других людей для них уже ничего не значат. И если кто-то переходил мне дорогу или хотел сделать мне что-то плохое, это [доносительство] было единственным способом нормально урегулировать ситуацию», — говорит Червинский.
Евгений утверждает, что в той колонии с администрацией сотрудничает «каждый третий, если не каждый второй». Он добавляет, что сам был инициатором того, чтобы доносить на других политзаключенных. И это, по словам парня, далеко не худший вариант.
Евгений даже не хочет думать, что могло бы быть в случае, если бы не доносил:
«Это такая зона, там менты решают все вопросы. Если тебе кто-то угрожает или еще что-то случилось, ты идешь и говоришь все ментам, и они стараются это урегулировать. Хотя я их и ненавижу, но так это работает».
Обвинения в совершенных провокациях Евгений опровергает.
Червинский размещал видео со сжиганием паспорта в инстаграме, в том же посте он опубликовал номера счетов, оформленные на женское имя. Он объяснил «Нашай Ніве», что не хотел указывать свой номер карточки, поэтому воспользовался данными его девушки-полячки — рассказывает, что у девушки тяжелая судьба и он ей помогает.
Но мотивация для сбора у Евгения другая:
«Я очень хочу денег, и они у меня есть. Я этого не скрываю, пусть все знают. У меня такая редкая болезнь, что мне нужно покупать все самое дорогое. Поэтому я и разместил данные для перевода, чтобы если кто-то хочет меня поддержать, он мог бы это сделать таким образом.
Я принимаю любые суммы. Если кому-то понравилась идея с паспортом, можно меня поддержать, и будет шоу еще дальше».
«Опер придет и сядет нога за ногу, а этот человек будет бегать вокруг опера»
Правозащитник Леонид Судаленко провел в стенах колонии №3 полтора года. Он говорит, что среди заключенных той колонии на самом деле много доносчиков, но это не касается политзаключенных — политические редко становятся доносчиками.
Тем не менее, Леонид и сам был свидетелем того, как политзаключенный (речь не о Червинском) пошел на сотрудничество с тамошними оперативниками — этот человек согласился на должность дневального в отряде.
Основная задача дневального — сидеть на входе в отряд и встречать офицера или другого сотрудника, когда тот будет заходить в здание.
Судаленко объясняет, что дневальный — ближайший помощник оперативника среди осужденных, который выполнит любой приказ. Может подбросить что-то запрещенное, чтобы повесить заключенному нарушение. «Такой человек будет оперативнику кофе делать и вытирать пыль с сапог», — говорит правозащитник.
У дневальных лучше жизнь, чем у обычных заключенных: у них не контролируются звонки, к ним почти каждый месяц приезжают родные, если не отказались от них, у дневальных улучшенные условия содержания, у них не ограничивается количество денег, которые можно потратить на отоварку.
На такие должности обычно назначают людей с большими сроками. Например, человек получил 14 лет за убийство – идеальная кандидатура. Сидеть ему долго, и он будет послушным.
Если человек соглашается идти дневальным, в российских тюрьмах он сразу становится нерукопожатным. В Беларуси все тюрьмы контролируются администрацией, поэтому к таким людям там относятся более-менее нормально.
«В моем отряде, когда я освобождался, было 28 политзаключенных. И среди нас редко кто соглашался на дневального — как там говорят, это зашквар. Но такой человек был в другом отряде. Он мог бы отказаться, но он этого не сделал.
Леонид объясняет, что и среди 28 политзаключенных в его отряде, безусловно, были доносчики, но это скрытое сотрудничество. А вот дневальный — человек, который открыто взял на себя должность, на которой с большой вероятностью будет создавать проблемы для других:
«Представьте, сто мужиков в одном бараке, в любом случае между ними будут конфликты. Повысил кто-то голос, случился мордобой — дневальный обязан тут же докладывать, он делает это публично. Не успели друг другу по голове дать, как уже бегут контролеры. Если дневальный этого не сделает, его завтра поменяют и он пойдет в холодный цех вместе с Леонидом Судаленко опилки подметать или провода рвать. А вместо этого он в 20-градусный мороз смотрит кино и пьет теплый чай».
Правозащитник считает: можно найти тысячу причин, чтобы стать доносчиком, но каждый сам решает, идти ли на это. Судаленко при желании также мог найти причины начать сотрудничать с администрацией — у него три сына, жена и престарелая мать. Но он этого не сделал:
«Я выдержал все это. Отсидел без единого свидания, не получил ни одного видеозвонка, сидел без права переписки, мне втрое снизили сумму денег на отоварку. Сидел со статусом злостного нарушителя и не верил до последнего дня, что меня выпустят. В первый день освобождения вышел за КПП и думал, что сейчас ко мне приедут и заберут, как это было у Змитра Дашкевича.
Мне неинтересна судьба этого человека, и если бы я его встретил на свободе, я бы ему руки не подал. Для меня это красная линия. А этот человек перешел ее и пошел работать к оперативникам. Для меня его нет».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬЖителей центра и запада Беларуси жалуются на дымку и запах гари. В Вильнюсе распространили тревожное оповещение. Что происходит?3
Комментарии