«Люди вышли во двор погреть воду в котелке, а российский снайпер прострелил посуду, чтобы поиздеваться». Белорусский поэт о жизни в Буче

Небольшой городок Буча в 2022 году попал в новости мировых СМИ — он оказался в эпицентре битвы за Киев.

Семья Сергея после вторжения российской армии в Украину оставалась в Буче около двух недель — эвакуировались, когда дали «зеленый коридор».

— Мы жили в квартире знакомых, так как наш дом был очень близко от аэропорта. Нам повезло: в тот жилой квартал, куда мы переселились, россияне не заходили. Но над зданиями летали туда-сюда снаряды — россияне обстреливали Ирпень, а наши из Ирпеня стреляли по россиянам, которые были в Гостомеле, Бородянке. Страшно было. Прятались я с женой и ребенком, а также подруга с дочками. Мы старались не показывать страх детям, подбадривали их, веселили, чтобы им было не так тревожно, как нам.

Сергей знал, что войска заходят в том числе и с территории его родной Беларуси.

— Моим первым чувством была ненависть. И к россиянам, и к режиму Лукашенко, который дал добро на то, чтобы российские войска шли через Беларусь. И, конечно, я боялся за жизнь сына — ему тогда было всего 4 года. Связь была плохая, я писал своим родителям смс: «Все хорошо, мы живы». Созвониться было невозможно. Потом вообще интернет пропал.

Были мысли и о том, что белорусские военные тоже могут начать полноценно участвовать в войне.

— Я не исключал такой возможности. Некоторые местные украинцы даже говорили, что видели белорусских военных. Но доказательств этому я не встречал. Хотя, конечно, могли быть среди россиян какие-то белорусы-контрактники.

Павялічыць

Поэт говорит, что обо всех ужасах и преступлениях, которые происходили в Буче, он знал, еще когда был под оккупацией.

— Подруги жены жили на улице Яблунськой — прятались в подвале в частном секторе (эта улица почти месяц была линией фронта под Киевом, здесь российские военные расстреляли более 60 мирных жителей, а также убили пленных бойцов территориальной обороны).

Жена Сергея переписывалась со знакомыми.

— Они писали, что россияне даже выйти на улицу не дают. Один мужчина пошел за водой — его застрелили. Не давали забрать тело, чтобы похоронить — он несколько дней так и лежал. Рассказывали, как они все же вышли во двор, чтобы погреть воду в котелке, а снайпер прострелил посуду — видимо, чтобы поиздеваться.

Самого же мужчину очень волновала неопределенность, так как никто не знал, удастся ли выехать из города, дойдут ли до их квартала россияне, хватит ли продуктов, воды.

— Не было врачей, работала одна врач на несколько тысяч человек, поэтому проблем хватало.

Сергей вернулся в Бучу в мае 2022 года. Говорит, что тогда людей в городе было очень мало, а машин на улицах почти что не было. Можно было даже спокойно ходить не по тротуару, а по проезжей части — хоть посередине. О том, что в квартире писателя рылись российские военные и даже украли оттуда икону, «Наша Ніва» писала ранее.

Восстановление поврежденных зданий началось в конце 2022 года. Сейчас, отмечает поэт, почти все уже восстановили. Может, еще кое-где остались на стенах дыры, свидетельствующие о прошлых боях, но свидетельств трагедии немного.

— В нашем здании снаряд прилетел в соседний подъезд — там все тоже уже отремонтировали. Если пройтись по центру Бучи, то никаких следов уже нет.

Павялічыць

На вопрос, насколько морально сложно жить в месте, где произошла такая трагедия, Сергей отвечает философски:

— Люди ко всему привыкают. Мы помним все происходящее. Россияне еще ответят за это.

На данный момент он считает Бучу более безопасным местом, чем Киев, который регулярно бомбят.

— Когда бомбят Киев, мы слышим всегда, как работает ПВО. Сначала было страшно, а сейчас все уже знают, что нужно делать, если что. Мне кажется, с того момента, как россияне вышли из Бучи, пожалуй, никто у нас и не погиб трагически.

Сергей отмечает, что после 2022 года отношение украинцев как к Лукашенко, так и к Беларуси резко изменилось на негативное. Конечно, в первую очередь из-за того, что с территории Беларуси заходили войска. Да и сейчас периодически дроны летят оттуда.

— Есть определенная часть украинцев, которая негативно относится и к режиму, и к стране, и к белорусам вообще. А есть те, кто понимает, в какой ситуации оказались белорусы, — у них нет презрения и ненависти к белорусам, у которых, к сожалению, не получилось переломить ситуацию и свергнуть Лукашенко. Все мои знакомые, с кем я беседовал лично, все понимают и отделяют режим Лукашенко от людей, которые выходили массово на протесты против него — а потом или были вынуждены уехать, или попали за решетку.

Но Сергей подчеркивает, что лично никогда не сталкивался с какими-то претензиями в свою сторону.

— Я думаю, главный разговор между украинцами и белорусами еще впереди. Насколько я вижу, все усилия наладить диалог проваливаются. Когда власть в Беларуси изменится, когда исчезнет режим Лукашенко (а он исчезнет, если в России что-то поменяется, так как без изменений там это невозможно).

Рассуждая о настроениях в украинском обществе, Сергей говорит, что ему трудно сказать, какие сейчас настроения в обществе — негативные или позитивные.

— В Украине люди сейчас в неопределенности: хватит ли нам оружия и людей и насколько их хватит. Впереди зима, скорее всего, россияне снова начнут обстреливать электростанции. Украинцы ждут адекватной помощи Запада. То, что помогают, — это хорошо, но мы видим половинчатые меры. Такое впечатление, что Запад то ли не понимает опасность, то ли надеется на лучшее. Но, с другой стороны, мы не знаем обо всех договоренностях, так как много документов засекречено.

Павялічыць

Сын Сергея уже не очень помнит оккупацию, но начал интересоваться международная политикой: в свои 6 лет он знает, какие страны выступают на стороне России, а какие — на стороне Украины.

— Когда идем из садика и видим какую-то яму на дороге, сын спрашивает: «Это что, россияне сделали?». Я отвечаю: «Нет, просто ЖЭК плохо сработал».

• 5
• 0
• 0
• 1
• 1
• 6
• 1
• 0