Культура55

«Хейта было много в моей жизни». Что за девушка снимает белорусских артистов и популярное белорусское ютуб-шоу «О (б)сужаем»

Работы этой девушки вы точно могли видеть. Алина Мазовец — фотограф, снимающая белорусских артистов, и режиссер стильного ютуб-шоу «О(б)суждаем».

А также соучредитель музыкального медиа «Клик«, блогер и соведущая в ютуб-проекте «Максимально».

Пообщались с ней про «душный» Кобрин, работу в государственных медиа, плюсы неосведомленности, побег от войны и хейт за русских гостей в кадре.

Алина Мазовец. Здесь и далее — фото из архивов героини.

О эре ютуба, деньгах и хейте

«НН»: Расскажи, как ты стала режиссером шоу «О(б)сужаем».

АМ: Я очень люблю эту историю, потому что она подкрепляет мою теорию о том, что иногда твоя неосведомленность — самый большой козырь (я в целом пришла к мысли, что должна гордиться своей неосведомленностью, ценить ее, потому что это в том числе о незамыленном взгляде и новых подходах, о свежем воздухе).

Еще в Минске я фотографировала Ваню Пруса для проекта «Обзор», потом уже и в Варшаве. Мы оставались в минимальном коннекте. Ваня знал, что я красиво снимаю и наше понимание прекрасного во многом совпадает. И вот он придумал сделать новое шоу и пришел с идеей ко мне. Сказал, что может сделать все, что касается сценария и наполнения, но ему нужно еще красивая картинка.

Я сразу призналась, что совсем не шарю в видео, в ютубе, я даже его особо не смотрю. Но раз друг предложил, я такая: «Ну, погнали!» Глеба Семенова я на тот момент тоже знала благодаря тиктоку и фото. В такой команде и начинали придумывать всю концепцию. 

Первые съемки «О(б)суждаем», которые пришлось экстренно организовывать в квартире друга Вани Пруса, потому что за несколько часов до этого слетела договоренность с баром. «Мы обещали хозяину квартиры, что управимся за два часа, но в итоге снимали половину дня, до ночи», — вспоминает Алина.

«НН»: Ты делилась, что как режиссеру тебе иногда приходится, например, отмывать циклораму влажными салфетками. С какими еще неочевидными вызовами приходится сталкиваться на съемках? 

АМ: Например, делать фигуры из соломы — паровозик и коровку, лебедя из шин. В основном, все, что касается декораций, ведь это моя зона ответственности.

Та самая фигура из соломы и лебедь, сделанные Алиной.

Но сейчас с визуалом мне помогают стилистка Воля Этика и визажистка Злата Каминская. Ну и без операторов на площадке я бы совсем ничего не сделала.

Однажды мне понадобились палка и корч, который я в итоге отмывала дома от жуков. Пень этот до сих пор стоит у меня в туалете.

Часто в кадре нужен бабушкин ковер. Его было сложно найти, но мы-таки отыскали — его уже вынесли на помойку. И мы не рассчитали, как сильно он воняет. Я притащила ковер домой, повесила на балкон, думая, что за пару дней запах выветрится, а потом мы его отнесем на мойку машин. Но тот вонял до невозможности. Потом пошел дождь, он намок и стал вонять еще хуже.

Мой парень Никита не мог дождаться, когда я уже его вынесу.

На одну съемку я купила штук 15 стеклянных ваз — они тоже дома у меня стоят сейчас.

Из интересного еще — для одного из выпусков я искала старые журналы, и мне пришел запакованный журнал за 2012 год: я открываю упаковку, а там Леди Гага, Мадонна — запах истории просто!

«НН»: После выпуска с Монеточкой вам прилетело за очередного гостя из России, тебе даже писали, что этим ты перечеркнула все, что делала раньше для белорусской культуры…

АМ: У меня уже было такое раньше. Когда мы создали с Никитой вдвоем медиа о музыке «Клик» (я писала тексты, а парень помогал со всем остальным), нам говорили, мол, какие вы белорусы, раз не разговариваете и не пишете по-белорусски? Было очень грустно, ведь тогда это наложилось на жесткую депрессию, когда я сама не до конца понимала, кто я в этом мире эмиграции. 

Кто-то осуждал меня за то, что в эмиграции я не перешла на белорусский язык, хотя все ценностно уже должно было туда привести. И тут я очень сильно всех прошу не судить по своим возможностям и своим представлениям о том, что мог бы или не мог сделать другой человек.

Как только у меня появляются силы, я стараюсь уделять время и психотерапии, и вопросу языка, но все это в своем темпе.

Теперь я воспринимаю критику легче: хейта в моей жизни было много.

Например, у меня был успешный тикток, но из-за того, что я применяла феминитивы, против меня ополчилось антифемсообщество. Они сливали мои данные, призывали блокировать, писали очень много жестких вещей. И мне пришлось удалить тикток и никогда туда не возвращаться. 

Но мне грустно, что белорусская культура в таком состоянии … сколько писателей и писательниц, музыкантов мы уже отдавали другим странам? Сколько работ Шагала осталось в Беларуси? И продолжается процесс разбрасывания проектами, людьми, инициативами — снова и снова людей выписывают из белорусской культуры. Мне кажется, надо наоборот собирать все наше.

Нужно принимать инаковость и искусство в его многогранности. Мы не можем отрицать, что условные сестры Груздевы — часть нашей культуры, или что мы подпеваем песням Агурбаш. Это все наше. Не нравится — значит, о них забудем? По-моему, это самокастрация.

«НН»: Но критика была за то, что в белорусском шоу на сегодня большинство гостей — русские… 

АМ: Важно понять, что в первую очередь наше шоу вовсе не о гостях. У нас уже четыре сезона, 29 выпусков, а гостей было всего четверо.

Но если тебе на почту приходит предложение сотрудничества от Лизы Монеточки — не думаю, что на такую открытость мы должны реагировать отказами. У нас точно нет списка российских гостей, которых мы планируем пригласить, чтобы накрутить себе больше просмотров. 

Одновременно с этим мы очень поддерживаем наших креаторов и креаторок, в каждом выпуске рассказываем о белорусских брендах, отечественных художниках, дизайнерах, музыкантах. И планируем и дальше делать выпуски с белорусами и белорусками. В новых видео вы их увидите. 

Нам хотелось бы и с украинскими гостями поработать, например. И когда нас смотрят и внутри Беларуси, и в Украине, и из Казахстана, и из других разных мест и пишут, что они ничего не знают о белорусском инфополе, но им интересно, это то, о чем мы даже и не мечтали. Наше шоу в каком-то смысле стало интернациональным.

«НН»: Хватает ли денег на жизнь со всех твоих проектов?

АМ: У меня, если честно, глупое отношение к деньгам — достаточно пофигистическое. Я не очень финансово грамотная, к сожалению. Но даже если бы у меня не было проектов, где я режиссер, одни фотографии, уже можно было бы жить с этого. Конечно, если бы я жила одна и мы не делили с парнем расходы 50 на 50, было бы тяжелее. 

На снимках «Максимально»: выпуск, посвященный фемстендапу.

У меня недавно случилась показательная история: я ехала в Вильнюс, и прямо перед автобусом у меня порвалась босоножка, другой обуви с собой у меня не было. По приезду я сразу пришлепала в ближайший H&M, где купила новую пару. Раньше я бы очень переживала, что приобретаю что-то незапланированное, не на скидке, сейчас такого нет.

Или вот с зубным — в последний визит я больше переживала, чтобы мне не было больно, чем за то, что теперь с карточки спишется крупная сумма. Это все еще не о каком-то безусловном богатстве, но о том, что, если случится что-то критическое, сейчас я не пропаду.

О первом фотике, Кобрине, Бресте и рок-группе

«НН»: Вернемся в детство. Как ты вообще стала снимать?

Алина Мазовец: Фотик мне подарили на день рождения в классе седьмом или восьмом. С того момента я всегда с ним, хотя раньше никогда не интересовалась фотографией, но при этом рисовала день и ночь. И вот потом с рисования переключилась на фотографию.

Нашумевшие открытки Алины к 8 Марта

«НН»: Ты родом из Кобрина, и как-то говорила, что в твоем городе «не было, чем дышать». В чем это проявлялось?

АМ: Оно ощущалось из-за осуждения внешнего вида, вкусов. Но это всегда прилетало от конкретных индивидов, которым было очень важно сказать, что конкретно им в вас не нравится (город маленький, все были как под микроскопом). 

Кобрин долгое время казался мне очень скучным и ограниченным, поэтому после девятого класса я поступила в Брест. Думалось, что маленькими шагами я дойду до больших городов, где есть больше свободы. Но по итогу в Брестском областном лицее при местном руководстве сконцентрировалось все худшее, что можно было взять от совка. Например, в комнатах общежития в наше отсутствие могли спокойно перерыть вещи.

У нас была форма, очень некрасивая и колючая, в ней было очень жарко, но надо было ходить так ежедневно. В какой-то момент в столовой я закатала рукава формы, чтобы не испачкаться, но после меня остановила заместитель директора, отвела в кабинет, где я выслушала, что таким образом позорю форму. А однажды классная руководительница позвонила моей матери и сказала, что я чуть ли не проститутка, которая спит со всеми парнями. Я просто кусала губы (у меня все еще остается такая привычка), и из-за этого она были красные. Но классная посчитала, что я пользуюсь помадой, чтобы заманить ребят. 

Позже, как «выяснилось», еще и девушек.

У нас был филологический класс, большинство девочек, мы жили вместе, при встрече обнимались, и на классном собрании как-то озвучили, что у всех нас лесбийские наклонности.

При этом сегодня я очень люблю Кобрин. Город, который казался мне душным и плохим, стал мне очень дорогим. Я всем рассказываю, какое это прекрасное место (при всех его минусах). У нас отличный парк с аттракционами, набережная, суперское мороженое, аквапарк. Много людей, которые делали и делают город уютным, открывая современные кафе и цветочные магазины. Мне казалось, что все маленькие города Беларуси такие, но, поездив по стране, я поняла, что город уникален в своей современности и жизни.

Думаю, из-за детских обид я смогла рассмотреть много ценного в том, что родилась именно в Кобрине. И сегодня у меня уже очередь из друзей, которые ни разу там не были, но мечтают приехать. 

«НН»: Что насчет субкультур в Кобрине твоего детства?

АМ: Меня точно многие считали неформалкой, потому что я достаточно рано покрасила волосы в синий цвет и в целом часто красилась и одевалась немного «ту мач» для Кобрина. Это у меня от матери с тетей, потому что они обожают стиль, секонды и привили мне самовыражение через одежду. Мама постоянно привозила из путешествий что-то яркое (при этом она, конечно, совсем не обрадовалась, когда я растянула себе тоннели).

Алина в неформальном прошлом.

От семьи же у меня и любовь к музыке. Моя мать — преподаватель хора и вокала. А крестная преподает сольфеджио и музыкальную литературу. Так что я начала ходить в музыкальную школу еще до своего рождения и потом реально жила в кобринской музыкалке. Освоила пианино и гитару. Какое-то время даже играла в рок-группе «Добры дзень».

В Доме творчества можно было выбрать себе кружок, среди которых были и рок-группы. Правда, мы исполняли каверы, а не собственные композиции.

Недавно Алина выступила креативным продюсерком в клипе Анастасии Рыдлевской «Dance On My Own». Вместе с командой «Клик» они и дальше хотят снимать белорусским артистам клипы, а также выпускать бумажную версию своего медиа.

О журфаке и работе в государственных СМИ

«НН»: Почему в итоге ты поступила на журфак?

АМ: Я достаточно поздно решила туда поступать, за месяца три. С детства мне нравилось разное. Условно: химия и русский язык одновременно. Но в какой универ я пойду с таким набором? Надо было выбирать.

В итоге я поняла, что мне в целом нравятся языки, поэтому поступила в Брестский областной лицей на филологический факультет. Выбирая уже универ, перечитала все книжки для поступления.

Подумала, что журфак звучит прикольно, хотя меня многие вокруг пугали: «Ты понимаешь, что ты будешь голодной, с голой жопой? Там нет денег. В Беларуси журналистика — это не фильм, где Кэрри Брэдшоу пишет колонку и живет свою лучшую жизнь». Я сказала, что все осознаю и иду туда не ради денег. Считаю, что это было лучшим решением в моей жизни. Но было бы совершенно идеально поступить на год раньше и закончить универ в 2020-м.

То, что произошло с журфаком после 2020-го — как ножом по сердцу каждый раз. Пара преподавателей, с которыми я проводила очень много времени и была от них в восторге, как оказалось, повели себя в переломный момент некрасиво (речь идет о преподавателях, которые доносили на своих студентов и выступали свидетелями против них на суде. — НН). 

Ну, и система распределения совсем переехала всех катком. Это уже был 2021 год, и все якобы почувствовали дополнительную власть, в негосударственное медиа пойти было без шансов. Казалось, что в кабинете для распределения для людей было забавой довести студентку до слез, отправив в маленький город, в область, где у нее нет совсем никого.

Мне здесь, можно сказать, повезло в тех условиях, которые сложились вокруг, — я попала в «Звязду». Но я отработала там только 9 месяцев. Моему парню пришлось уехать из страны, он перебрался в Украину и через время предложил переехать к нему. Мы прикинули, что вместе сможем выплатить деньги за мое распределение.

Сначала я приехала к нему в Киев на месяц — взяла отпуск, чтобы побыть там и принять решение. Но это был февраль 2022-го, началась война и я поняла, что не хочу возвращаться в Беларусь, в страну, откуда летели ракеты. Не хочу затыкать себе рот по этому поводу.

Так я осталась должна государству за свое распределение 43 544 рубля.

«НН»: Стыдно за какие-то репортажи в государственных медиа? 

АМ: Я хоть и собрала себе в копилку такие СМИ, которые сегодня и открыть не решусь («СБ», «Минск Новости», БТ), но мне ни за что не стыдно. Особенно в 2020-м я поняла, что для меня фотография — это то, что не врет. Конечно, всегда можно что-то прифотошопить или взять нужный ракурс, но это сделать сложнее, чем написать неправду словами.

Однажды мне предложили сделать фоторепортаж, чтобы опровергнуть «страшные» фотографии в независимых СМИ. На геофаке был ремонт, и студентов отправили учиться в неудобное место, где было сыро, почти подвалы. Нам нужно было показать, что все на самом деле хорошо, но я понимала, что это не так, поэтому просто отказалась от такой работы, сославшись на занятость. 

О двух неделях в Украине, эвакуации, Молдове, жесткой депрессии и ностальгии

«НН»: Эвакуация из Киева — один из самых сложных моментов эмиграции?

АМ: Первые дни войны все было как во сне. У нас не было ни машины, ничего… Мы просто стояли на дороге в Киеве с чемоданами и просили нас куда-то подкинуть – и один украинец, у которого семья на тот момент была в бомбоубежище, предложил довезти нас до границы с Молдовой. Он понял, что нам как белорусам будет вдвойне непросто. Мы этому мужчине безмерно благодарны: он реально спас нам жизнь, угощал меня конфетами, чтобы подбодрить, и отказался взять у нас деньги, когда мы написали ему позже, когда немного стали на ноги. 

И вот мы ехали — тут столб дыма, там взрывы. Проезжаем Винницу — там сирены. Водитель давит педаль газа, и мы стараемся все это быстрее проскочить.

Видимо, в те два дня, пока мы выбирались из Киева, все мои внутренние ресурсы были направлены на выживание. А самое сложное началось потом. Месяц, пока ждали документы, мы жили в Молдове — переезжали от одних незнакомых людей к другим. Там, кстати, произошло то, что тоже не дает потерять веру в людей. Местные прямо на улице подошли и предложили пойти к ним, приютили и дали ночлег.

Я старалась ездить в центр для беженцев, чтобы документировать ту реальность, с которой мне не посчастливилось столкнуться, но она была историческая. 

Фото Алины из центра для беженцев в Молдове.

Потом мы попали во Францию, где живут мои родственники. О нас там заботились, но меня тогда сильно накрыло:

у меня очень долго была жесткая депрессия. Я буквально не поднималась с кровати, любые простые задачи — в туалет сходить, поесть — давались очень сложно.

Тогда было непросто быстро найти психотерапевта из-за большого спроса на них. И мой парень меня просто выходил, как бездомного раненого котенок. 

По факту сейчас только год, как я вернулась в какой-то нормальный ритм жизни. И в том числе поэтому беру себе много проектов, работаю как ошпаренная. Нагоняю.

 

За две недели в Укране Алина успела провести несколько фотосессий. Одна из них — репортаж со спонтанного концерта Святослава Вакарчука из «Океан Эльзы» на пешеходном мосту в Киеве. Недавно с фотографом связался украинский журналист, который создает книгу о группе, и попросил у нее права на эти снимки.

«НН»: Ты скучаешь по Беларуси? 

АМ: Я хожу в белорусские заведения, общаюсь с белорусами и белорусками, ношу на себе белорусские бренды. Все сферы моего интереса — это на 80% белорусские креаторы и креаторки. Я очень люблю белорусскую культуру и нашу страну. Но у меня нет скуки. Я не закрываю глаза и не представляю себя в минском метро. Когда вижу какие-то видео ностальгические, смотрю на это как на что-то знакомое и приятное, но без слез из-за того, как сильно туда хочу, но не могу. Думаю, я все еще нахожусь в энергосберегающем режиме, а на скуку нужно много ресурсов.

Но если бы появилась возможность вернуться домой, я бы сделала это, без сомнений.

Алина на первой собственной фотовыставке «Разное» в Варшаве, посвященной «женщинам, уникальности и свободе». Сейчас фотограф дорабатывает следующий проект, в котором исследует тему зависимости от чужого мнения.

Комментарии5

  • Беларус
    08.09.2024
    Навошта тут гэта расейшчына? Пайшоў 5 год маштабных рэпрэсій, 3 год вайны, а ‘невераятныя’ ўсё ніяк не могуць вывучыць беларускую мову, дагэтуль вяшчаюць на языку краіны агрэсара, прасоўваючы ‘рускі мір’.
  • Хацеў
    08.09.2024
    Спачатку паглядзеў на фота, зацікавіўся. Потым пачытаў і ўзяўся за галаву. Якая ж яна пустышка!
  • Прошьян
    08.09.2024
    Сплошные понты и обезьянничание. Ничего интересного.

На встрече Снопкова с бизнесом один из приглашенных призвал снять видеообращение «Надо!» Как отреагировали остальные?10

На встрече Снопкова с бизнесом один из приглашенных призвал снять видеообращение «Надо!» Как отреагировали остальные?

Все новости →
Все новости

Стали известны новые подробности задержаний и обысков на прошлой неделе10

На «Милкавите» в Хойниках опровергают массовые политические задержания на заводе

Умер священник Петр Корнелюк1

Белорусские ученые необычным образом проверили возраст ранее неизвестной чудотворной иконы2

Политзаключенного Александра Арановича будут судить по новому уголовному делу. Связи с ним нет почти 5 месяцев

Отпустили домой 6 человек. Что известно о пострадавших в ДТП с маршруткой под Борисовом

Иран готовит мощную атаку на Израиль с участием армии8

Впервые у Красного костела в Минске не было лампад и молитв1

Первая белорусская космическая туристка Марина Василевская продает свой айфон33

больш чытаных навін
больш лайканых навін

На встрече Снопкова с бизнесом один из приглашенных призвал снять видеообращение «Надо!» Как отреагировали остальные?10

На встрече Снопкова с бизнесом один из приглашенных призвал снять видеообращение «Надо!» Как отреагировали остальные?

Главное
Все новости →