«Мы четко понимали, что не выживем». Белорусский доброволец Денис «Кит» рассказал про ад под Бучей
В бою, где смертельно ранили Илью «Литвина» Хренова, участвовали еще несколько белорусских добровольцев. Один из них получил ранение, ему ампутировали ногу, сегодня его жизни уже ничего не угрожает.
26-летний белорус Денис «Кит» прошел это испытание от начала и до конца. Он говорит, что шансы не погибнуть были 1 к 100, но более десяти бойцов смогли выйти из окружения противника.
О том, что же действительно происходило под Бучей 3 марта, как погиб Илья «Литвин«, а также о восприятии смерти Денис «Кит» рассказал Свободе.
«Позывной от морского животного, а не от кота»
«Мой позывной — Кит. Это от морского животного, а не от кота (по-украински «кот» — «кит». - Прим. ред). Мне нравятся огромные, спокойные киты, а мой любимый цвет — синий, так сложилось», — начинает парень свой рассказ.
Денис и Илья учились вместе в автомеханическом колледже в Минске, дружили. «Литвин» первым перебрался в Украину, а через какое-то время к нему присоединился и «Кит». Вместе служили в полку «Азов», потом там же были инструкторами. Участвовали в боях за Мариинку.
«Еще до начала войны мы с ребятами прекрасно понимали, к чему все идет, за несколько дней до агрессии обдумывали варианты, куда можно присоединиться. Разумеется, главным вариантом был «Азов», так как нас там многие знали, а еще это один из наиболее боеспособных полков».
«Литвин» и «Кит» на правах более опытных бойцов участвовали в создании белорусской роты «Азова», но только этим их обязанности не ограничивались. Оба белоруса вошли в разведывательную роту «Азова», в первую штурмовую группу.
«Фактически мы проводили разведку боем«, — говорит »Кит».
Группу забросили на операцию в Бучу Киевской области, где шли ожесточенные бои с российской армией.
«Наша группа отправилась туда пешком, дошли до Ворзеля. Задачей было закрепиться на трассе и держать оборону, когда противник поведет оружие возле нас, чтобы окружать Бучу. На тот момент ВСУ задавали им там жара, поэтому россияне перебрасывали силы», — рассказывает Денис.
Villa San Marino
В итоге так и получилось, что силы российской армии поехали как раз той дорогой, где находилась рота «Азова», рассказывает собеседник.
«О нашем пребывании там не знал никто, потому что мы пришли пешком, без техники, без ничего. Тот контакт, который произошел, был абсолютно неожиданным для противника. Но и мы ожидали, что будет максимум 10-20 единиц техники, возможно, с такими силами мы бы справились. Уже в больнице от одного из командиров я узнал, что после того, как мы сожгли несколько единиц техники и дали первый бой, выяснилось, что они подтянули основную колонну — 70 единиц», — говорит Кит.
Он говорит, что не нужно быть военным, чтобы понять, насколько неравнозначны силы были у противников: тридцать пехотинцев против семидесяти танков, БТРов, артиллерии.
Когда возник выбор, отступать или принимать бой, был учтен тот фактор, что пути отступления проходили через места, которые просто обстреливались техникой противника. Группа приняла решение держать оборону, а для этого закрепилась в стенах гостиницы Villa San Marino.
На сайте гостиницы написано: «Находясь в Villa San Marino, можно с легкостью снять стресс, расслабиться, достичь душевного комфорта и равновесия. Своим гостям отельный комплекс дает возможность отдаться модной интеллектуальной игре в бильярд и полностью абстрагироваться от повседневных забот. По завершении партии в бильярд можно отдохнуть за бокалом вина и вдохновиться на новую игру».
«Сейчас от гостиницы остались одни руины», — говорит «Кит». — Когда мы там закрепились, то противники открывали артобстрел по нам, они бомбили из танков, из артиллерии, били прицельно. После удара артиллерии мы зашли в здания. Они, честно говоря, совсем картонные — пробиваются чем угодно. Но кухня, где мы держали оборону, выстояла».
«Я бегал повсюду с криком: «Литвин, Литвин!»
«Кит» говорит, что уже после первого обстрела среди них было много «трехсотых». Так на военном жаргоне называют раненых солдат, которых необходимо вывезти с места боевых действий. Среди раненых был и один белорус, которому после ампутировали ногу.
«После первых «трехсотых» я бегал повсюду с криками «Литвин, Литвин!». Никто его не видел, никто не откликался. Я не мог просто так бросить его, мы воевали вместе, он как брат мне. На тот момент я понимал, что существует два варианта — или он уже «двухсотый», или «трехсотый», но главное было его найти».
Парень рассказывает, что они все перешли в главное здание гостиничного комплекса, второй этаж которого на тот момент уже горел после обстрела.
«Я забежал в огонь, дышать не могу, кричу, никто не откликается. Выбегаю во двор и вижу, что «Литвин» лежит прямо у входа. Тело было достаточно целым, его не разорвало, но уже был бледный. Попросил ребят помочь оттянуть его в более удобное место, чтобы ждать эвакуационную группу. Я надеялся, что сможем забрать все тела».
После командиры приняли решение вызвать транспорт, чтобы забрать раненых, достаточно быстро приехали микроавтобусы, вспоминает очевидец.
«Мы загрузили «трехсотых». Те, кто остался, включая меня, стали ждать второй эвакуационной бригады на «броне». Парень с позывным «Маугли», далее он станет одним из командующих, попросил меня, чтобы я сидел в одном из домиков комплекса и высматривал транспорт, который будет нас забирать.
В итоге я услышал гул, сижу радостный, но через какое-то время понял, что гул с того места, где завязался бой, и он все ближе и ближе. Я поворачиваю голову и вижу зеленые БМП-2 с буквой V на борту. Я понимаю, кто это, срываюсь, кричу, что нас окружают. После этого начинается вторая фаза обстрела».
«Один из солдат кричал: «Добейте меня!»
Денис рассказывает, что эвакуационные машины действительно подъехали к отелю, но не смогли забрать бойцов, так как на тот момент они были в окружении техники противника.
«Мы не могли никак выбежать, и они, естественно, уехали. Было понимание, что все, нам нужно давать бой; враг также понимал, что мы живы. Укрепили секторы, внутри был какой-то бар, где мы взяли оборону. Понимали, что задачей было дотерпеть до темноты и надеяться на контакты с ВСУ.
Противник принял решение стрелять всем тяжелым — танками, РПГ, БТР, артиллерией. Здание максимально сложилось, а потом началась зачистка. Они забросили пехоту к нам. Мы разобрали секторы и ждали».
«Кит» говорит, что долго не стреляли в тех, кто появился в здании, вплоть до того момента, пока не удалось разглядеть российские опознавательные знаки на форме. Сначала противники пытались зайти в кухню отеля через основной вход, а потом с тыла, и обе попытки были отбиты.
«Мне даже довелось услышать, как один из российских солдат кричал: «Добейте меня!».
Когда у нас был первый плотный контакт и нас пытались застрелить со всех сторон, то один мой знакомый стал у входа, понимая, что сейчас побегут противники. Когда один из нападавших побежал со стволом, то побратим взял ствол в одну руку, а во второй держал нож, которым убил соперника. Когда мы дали бой и положили двух там, двух там, они немного отступили и применяли логичную тактику: отвели технику и стали бомбить — снова танки, снова РПГ. Попыток «выкурить» именно пехотой больше не было. В этот момент мы оказывали всяческую помощь всем «трехсотым», и держали секторы кругом».
«Я вызвал артобстрел на нас»
Белорусский доброволец не понимает по сей день, как им удалось выжить в этом аду.
«Командир отдал приказ, чтобы не было никакого звука, ждем до темноты, а там будем двигаться. Выживем — отлично, попробуем спастись сквозь тьму, не выживем — рад был знакомству, все молодцы.
«Маугли» сказал, что наладил связь с артиллерией и вызывает обстрел по нам. Мы говорим, естественно, пусть бьют по нам, ведь россияне могут о … рацца — это единственный шанс их испугать. Эта фраза могла быть не менее эпической, чем «Русский корабль, иди…», когда «Маугли» вышел и сказал: «Я вызвал артобстрел на нас». Мы ни секунды не колебались. Более того, каждый радовался такой возможности».
«Кит» продолжает, что первый обстрел местности украинской артиллерией заставил какую-то часть техники противника уйти от гостиницы.
«Мы были удивлены, что выжили. Эта кухня должна стать мемориалом: необъяснимо, сколько она выдержала. Я напоминаю, что постоянно горел второй этаж, мы не понимали, где именно пламя. Когда выбирались группой, то пламя подходило к первому этажу. Мы вовремя решили двигаться, потому что рано или поздно нас бы выдавило оттуда огнем».
Бойцам, по словам Дениса, удалось связаться с войсками, которые могли их вытащить в безопасное место — им назвали точку, где будет ждать автобус.
«Та дорога уже принадлежала противнику: стояла техника, кто-то прослеживал местность. Мы приняли решение, что сначала идут те, у кого есть прибор ночного видения, чтобы проверить путь. Потом они возвращаются — ждем их анализа и шансов, сможем ли мы выжить.
Когда они вернулись, то предложили еще раз вызвать артиллерию на нас; ждем реакции, а потом двигаемся. Это уже была глубокая ночь. Артиллерия работает, снаряды приземляются куда надо, но звука техники и пехоты нет. Мы понимаем, что это наш шанс».
«Кричу, что я «триста»
Еще до выхода из гостиничного комплекса Денис «Кит» получил ранение руки.
«Это был один из выстрелов или танка, или РПГ, когда я держал сектор. До того я не знаю, каким чудом у меня ничего не поразило. В один момент мы с ребятами сжались в кучу и видели, как над нами пролетают «трассеры» (трассерные пули). Я в какой-то момент понимаю, что у меня у головы крутится «трассер»; я даже не понимал, ранен ли я или нет. Все в пыле, крови».
Это было, когда группа находилась еще за барной стойкой, ранение же было получено уже на кухне.
«Я считал, что нахожусь в сравнительной безопасности, так как стою за керамической стенкой и пару взрывов уже пережил. В какой-то момент, когда я брал сектор, в коридор прилетело что-то крупное, я отвернулся в правую сторону, и все прилетело мне в левую руку. Кричу, что я «триста», перебинтовываю себе руку, пытаюсь зажать жгуты-турникеты. Один не зажимается, тогда я понимаю, что в кармане у меня паспорт. Передо мной стоит парень, я даже не знаю его имени, скидываю ему в сумку паспорт. Думаю: выживем, так найдемся. Тогда уже нормально зажал, якобы кровь не шла. Взял оружие в одну руку и держал дальше сектор».
Уже после того, как ребята выбрались из Villa San Marino и были в больнице, «Киту» прислали снимок паспорта: он был насквозь пробит осколком, как и водительские права.
«Парень, к сожалению «вытек»
Денис рассказал еще одну трагическую историю, свидетелем которой стал на кухне гостиницы, уже после собственного ранения.
«Со мной был тяжелораненый парень, ему попало в ногу. Мы наложили «турникет», положили на бок. Парамедик в наших рядах всех подбадривал. Тем не менее парню становилось все хуже и хуже, он «вытекал» — это такой наш сленг, когда из тела вытекает кровь вместе с жизнью».
Из питьевого на кухне было только безалкогольное пиво и какая-то текила, которые нашли в баре, продолжает «Кит».
«Я пытался ему давать это пиво и подбадривать, сжимал его руку. Вокруг тьма, ему страшно; я прошу, чтобы сжимал мою руку, по силе чувствовал, отключается ли он. В какой-то момент я понимаю, что хватка ослабевает непоправимо. Если человек «вытекает», то у него происходят последние предсмертные конвульсии, он начинает дергаться. И я почувствовал эти конвульсии…
Пока он еще был в сознании, мне оставалось только сказать: «Друг, не бойся, ты пал смертью храбрых, Вальхала тебя ждет». Я пытался его духовно подбодрить — это был максимум, который я мог сделать, потому что вокруг тьма, кривище, полный трэш. Парень, к сожалению, »вытек».
«Радовались, как не знаю кто»
Из гостиницы смогли выбраться 11-13 человек, «Кит» по сей момент еще не может точно подсчитать тех, кто остался живым.
«До этого момента у меня было одно осознание, что мы погибаем, и ничего больше. Когда мы вышли во двор, открыли калитку, пересекли бронемашину, которая нас подстерегала, только тогда у нас в глазах появилась надежда, что мы сможем дойти. Дальше все было, как в кино, мы тянули раненых. Прошли 500 метров, но нам говорят, что мало, так как вызвали удар «града», а он бьет широко по площади. Прошу раненого парня, которому помогаю, добраться до автобуса, держаться.
На второй пятисотке «вытек» один из наших командиров, мой хороший знакомый «Стрелок». Умер прямо на глазах у ребят. Он был ранен в пах, мы его забинтовали, он стабильно лежал под одеялом. Когда только начали нести, то он сразу сказал: «Ребята, нет». Его положили под кустом, запомнили место. Остальные «трехсотые» держались».
Денис рассказал, что идти пришлось через технику противника, которую они постоянно видели; пришлось затыкать рты раненым, так как любой звук мог выдать их местонахождение и стать фатальным.
«Первая радость была, когда увидели новые лица, — это были два парня, которые встречали нас из автобуса, они должны были нас забрать. Прошли еще немного до бусика, радовались как не знаю кто, затянули раненых. Завели автобус и поехали без фар до ближайшего госпиталя».
«Мы не мученики, а воины»
Такого не бывает даже в кино, считает »Кит». Он говорит, что до последнего никто не верил, что сможет остаться живым, а тем более удастся вытащить раненых побратимов.
«Бесконечно жаль всех парней, которые пали. Но их понимание ситуации было 100-процентным. Они понимали, куда идут, каждый знал, что его может ожидать гибель. Никого из нас это не беспокоило.
Безусловно, родные и близкие погибших будут горевать, даже я горюю, но, зная ребят, особенно «Литвина», думаю, что они гордятся тем, что погибли за свободу и целостность Украины. «Литвин» хотел бы, чтобы его не оплакивали, а гордились. Я знаю это на 100%, ведь перед тем, как поехать на боевое, обсуждали все это.
Настроение было таким, что мы все воины, это наш путь и мы по-другому не можем. Это нужно понимать и на этом акцентировать внимание. Мы не мученики, мы воины. А воины хотят не жалости, а гордости за них».
«Я хотел только сказать, что люблю жену»
В больнице у Дениса нашли три осколка от снаряда в руке. Один удалось вытащить, а вот еще два, более глубокие, пока так и остаются в теле «Кита».
«Приживутся ли в теле, выйдут ли сами. Предложили мне остаться в больнице. Были сначала в одной, где прооперировали. Во второй поселили, обследовали. Нас положили с ребятами с первой партией «трехсотых«, с нами был командир «Петруха», все рады, что вместе. А потом говорят, переводят в Винницу. Мы отказались», — рассказывает доброволец.
«Кит» говорит, что жена нашла для него врача рядом с его базой в Киеве, теперь он снова помогает создавать белорусскую роту и ездить на перевязки в больницу.
«Когда приехали в больницу, то не было до конца понимания произошедшего. Только потом услышали подробности. Было интересно услышать, что, по данным разведки, с нами имела дело «кадыровская банда» и силы спецназа РФ. Во время боя я уже понял, что против нас были не трусы, которые заблудились и куда-то едут, а организованные бойцы, которые целенаправленно нас уничтожали. Солдаты срочной службы уже убежали бы с того места. Когда я это все услышал, то порадовался, что мы с мужиками имеем «большие яйца».
Ни «Кит», ни другие ветераны первой кампании на Донбассе никогда не сталкивались с такими испытаниями.
«Мы четко понимали, что не выживем. Это не было такое, что мы бедные-несчастные, а нас не спасают. Мы видели, что противник бросил на нас всю свою силу. А мы — тридцать пехотинцев в картонном домике, это нереально просто. Я жалел только, что не успел проститься с женой (у меня сел мобильный). Я хотел только набрать кого-то, чтобы передать, что люблю жену. Только это у меня было в голове».
«Литвин» постоянно смеялся»
Об Илье «Литвине» Денис рассказывает очень восторженно, их объединяла многолетняя дружба.
«Очень креативный молодой человек, теперь я узнал, что он играл на пианино, жена сбросила видео. Талантлив во всем был. Главное его качество — веселый характер. Даже в отчаянной ситуации «Литвин» был таким бесстрашно-позитивным. Если кто-то говорит, что уже п***ц, то он ответит: «Чушь, зато у нас есть то и то».
Денис считает, что «Литвин» был человеком дела, который мало говорил, но много делал.
«Если ничего не движется, то он просто шел и решал дела, находил ребятам одежду, скажем. Он не ожидал, что кто-то для нас договорится, а сам шел и делал. Исчез на полдня — потом привозит прицелы. Он всегда знал, куда и зачем идет — это прекрасное качество. Он классно разряжал атмосферу своим юмором. Постоянно смеялся».
«Кит» говорит, что в гражданской жизни они не так часто виделись с Ильей, зато каждая встреча была очень яркой.
«Он очень преданный идее человек. Мне даже казалось, что «Литвин» уже потух и ему неинтересна война, однако это была обманка. Когда пришел момент, то он первым взял оружие и первым был в рядах. А мне казалось, что он полностью в гражданской жизни, планирует переезд. Но, как только произошла агрессия, он сразу был в форме, просил РПГ. Он мгновенно из гражданской жизни перешел к идее».
Комментарии