«У нас был змеиный коллектив». Лучшая лучница страны — об отъезде в Польшу и белорусский спорт
Карина Козловская, неоднократная чемпионка Беларуси по стрельбе из лука, опубликовала резонансный пост в Instagram, где рассказала, что уехала из страны. Беларусь потеряла спортсменку, которая добралась на прошлой Олимпиаде до четвертого места в командных соревнованиях — исключительный результат для белорусов. «Наша Ніва» побеседовала с 21-летней атлеткой о мотивах такого решения.
«Как-то эта история завирусилась»
«Наша Ніва»: Каким для вас останется время в белорусском спорте?
Карина Козловская: Можно сказать, начали за здравие, а закончили за упокой (смеется). Если бы все было хорошо, я бы не уезжала. В последнее время мне было все труднее в Беларуси, и с каждым днем я все больше понимала, что конец моей белорусской карьеры — просто вопрос времени. Был выбор между тем, чтобы переехать в другую страну или вообще покончить со спортом.
«НН»: Все было настолько серьезно?
КК: Руководство просто ждало момента, когда я плохо выступлю на соревнованиях, чтобы они могли этим воспользоваться. В таком случае меня могли бы, например, лишить стипендии или уволить из команды. Уже был случай, когда два стрелка, девушка и мужчина, стали лучшими по республиканскому рейтингу, но их не взяли в команду, так как якобы нашлись спортсмены с лучшими результатами. Так из команды могут выбросить любого, кто не понравится руководству.
«НН»: И вы как человек, который не скрывал свою гражданскую позицию, были здесь в особой опасности?
КК: Моя позиция была основной причиной, по которой я не очень нравилась руководству. Всегда удобнее, когда человек молча все принимает, с такими людьми работать проще. Вопрос результата, мне кажется, для нашего руководства стоит на втором плане.
«НН»: Вас волновала только ситуация в стране или еще и подход к вашему виду спорта?
КК: И то, и то. Я критиковала наш тренировочный процесс, то, как готовятся национальная и молодежная команды. Вижу, что есть проблемы в белорусском спорте, высказываюсь о них и ожидаю, что по этим вопросам будут приниматься решения.
Возьмем вопрос с нехваткой инвентаря у молодежи. Дети у нас стреляют из очень дешевых луков, почти любительских, и я говорила руководству, что нужно купить для них нормальные, чтобы дети учились понимать стрельбу. А мне говорили, что денег нет и никто этим заниматься не будет.
В стрельбу из лука приходит не так много новых людей, и поэтому этот вид спорта не считают приоритетным. Соответственно и финансирование у нас не самое лучшее. Поэтому иногда видела ситуации, когда на занятие приходит, например, 20 детей, и на них есть только 5—6 луков. Приходилось как-то менять время тренировок и увеличивать время работы тренера, чтобы дети могли спокойно пострелять.
С международными стартами у нас было не лучше. Если этап Кубка мира проходит в Турции или Европе, мы туда летим. Но если соревнование проходит в Северной или Южной Америке или в Азии, белорусы туда не летят, потому что этот старт для них слишком дорогой, поэтому вместо него мы проведем сбор в Стайках. Этого же достаточно для того, чтобы занять потом хорошие места на чемпионатах мира (смеется).
Что касается гражданской позиции, то в федерации стрельбы из лука есть люди с разными взглядами, и между ними бывали столкновения. Иногда их участники рассказывали мне о происходящем, как мои высказывания обсуждали за моей спиной, и в итоге я как будто оказывалась крайней, человеком, который якобы тычет нос не в свое дело.
«НН»: Когда вы публично рассказали о том, что уехали, было страшно?
КК: Да. Потому что не знала, как отреагируют в Министерстве спорта и в других государственных учреждениях, что они будут делать. Когда готовила пост, понимала, что не надо писать много критики, потому что привлеку ненужное внимание. Я нахожусь в безопасности, но у меня есть друзья и близкие люди, которые до сих пор в Беларуси, и мне не хотелось бы, чтобы с ними что-то случилось.
«НН»: После поста получили от людей больше поддержки или критики?
КК: Я немного в шоке от всего внимания к себе, думала, что сделаю тот пост просто для себя. Мол, напишу текст, выставлю фото и попрощаюсь с белорусским спортом. Мне казалось, это что-то не очень важное, но как-то эта история завирусилась и люди начали писать мне много хороших слов. Это очень приятно и ободряет меня, показывает, что я сделала правильный выбор.
«НН»: Уехали из страны быстро?
КК: Основная проблема была с визой, так как ее сейчас трудно получить. В итоге готовилась к переезду больше месяца. Никого не предупреждала, даже близким рассказала об отъезде только за день до него. Руководство совершенно ничего не знало.
«НН»: Как вы сейчас?
КК: Считаю, неплохо. Тренируюсь с хорошим тренером из Кореи, у него есть своя, индивидуальная программа. Увеличила стрелковую нагрузку, больше уделяю внимания растяжке, работаю над техникой выстрела. Сейчас я год не смогу участвовать в международных стартах, так как сменила страну, поэтому выступаю на местных соревнованиях. В 2023 году собираюсь официально выступать от сборной Польши и отбираться на Олимпийские игры.
«НН»: Как нашли новый клуб?
КК: Когда поняла, что буду переезжать, спрашивала у своих друзей из разных стран, как там дела в спорте и как туда переехать. Написала, в том числе, в польскую федерацию стрельбы из лука, объяснила ситуацию, и они мне довольно быстро ответили. Мои контакты передали клубу, который мной заинтересовался, и клуб согласился помочь с переездом. Мне нашли жилье, помогли с инвентарем и теперь готовы помогать по разным вопросам.
Я в шоке от того, что здесь ко мне относятся как к человеку. Меня уважают как спортсмена, и я уважаю этих людей в ответ. Нет потребительского отношения, как в Беларуси. Еще не очень знаю польский язык, и все к этому спокойно относятся, стараются, чтобы мне было комфортно.
«В Беларуси что-то не так»
«НН»: Когда вы окончательно поняли, что больше не сможете оставаться в Беларуси?
КК: Когда началась война. У меня есть очень много друзей из Украины, некоторые украинские спортсмены сейчас находятся в Германии и Польше, есть украинцы и в клубе, где я сейчас тренируюсь. Одна моя подруга, когда еще была в Украине, писала мне, как она уже пятый день живет без воды, электричества и отопления, прячется в подвале.
Тебе сбрасывают видео о том, как в соседний дом летит ракета. Беларусь никак не поддержала этих людей, она, по сути, стала агрессором. Наша страна находится под оккупацией и ничего не может сделать.
Друзья писали мне: «Что происходит в вашей стране, почему с вашей стороны летят ракеты?» Понятно, что одно дело, когда кризис происходит внутри страны, а совсем другое — когда все поворачивается в такую сторону, и ты ничего не можешь сделать.
Белорусы выходили на протест против войны, но их за это жестоко наказывали. Я смотрела на это все и понимала, что, наверное, время готовиться к переезду. Потом увидела, что нашему тренерскому штабу практически все равно, что происходит в
Украине, хотя это и их друзья и коллеги. Кажется, они даже обвинили украинцев в том, что из-за них, «предателей», белорусов дисквалифицировали с международных соревнований, чтобы убрать соперников.
Увидела, что не могу больше оставаться среди этих людей. Раньше думала, что смогу как-то поддерживать белорусский спорт изнутри, мол, в белорусском спорте остались честные люди, которые могут что-то изменить. А тут понятно, что конкретно я уже ничего не изменю.
«НН»: Эти честные люди, о которых вы говорите, действительно остались в белорусском спорте?
КК: Думаю, что да. Там, наверное, есть более прочные спортсмены, чем я, или те, кто не высказывается, но остаются при своем правильном мнении. С каждым месяцем их количество сокращается, но они будут одними из первых, кто поможет все изменить в стране.
«НН»: Раньше думали о том, чтобы уехать из Беларуси?
КК: Да, еще где-то в 2017—2018 годах, когда была в молодежной сборной, была на зарубежных соревнованиях. Видела, как тренируются другие команды и как они выступают, и понимала, что они более свободны и имеют лучшее финансирование. Но это, скорее, были просто рассуждения, потому что я очень люблю Беларусь и оставалась в стране, как бы плохо там ни было.
«НН»: До 2020 года вы были аполитичным человеком?
КК: Скорее, не слишком разбиралась в политике. Была подростком, и вокруг меня были разные люди. Кто-то из них поддерживал Лукашенко, а кто-то носил БЧБ-символику, вышиванки, знал о Дне Воли и ночи расстрелянных поэтов. Я видела, как мои родители страдали от очередных кризисов, становились все беднее, и осознавала, что в Беларуси что-то не так. Если есть возможность сделать жизнь лучше, то стоит попробовать, а не сидеть в стороне.
В 2020 году я начала больше читать о ситуации в стране, мне подробно о ней рассказывали. Изучала не только политику, но и историю, и вопрос национальной идентификации. Жалею только, что не смогла выучить белорусский язык.
У меня были друзья, которые полностью разговаривали по-белорусски, иногда я не понимала, что они говорят, и мне от этого было очень стыдно. В школе изучала этот язык, но в колледже не поладила с учительницей белорусского языка и литературы, и поэтому из принципа не учила этот язык. Как-то пыталась сама научиться читать и говорить по-белорусски, но потом забросила эту идею.
«НН»: Вы подписывали письмо спортсменов за честные выборы, признавались, что ходили на мирные марши. Не было страха за карьеру?
КК: Конечно, был. Когда ходила на первые марши, отключала телефоны и никому не говорила, где я. И где-то на третьем марше встретила много своих друзей! Понятно, что делаю правильный выбор, и пусть будет что будет.
«У тебя еще никого не забрали?»
«НН»: От вас требовали подписать провластное письмо спортсменов?
КК: Да. Собрали спортсменов из национальной команды и сказали: «Мы вас не заставляем подписывать это письмо, но, если вы его не подпишете, у вас могут начаться проблемы с руководством, с Министерством спорта, вам будут уделять больше внимания». Я была единственной из тех спортсменов, кто из принципа не подписал то письмо.
«НН»: После этого чувствовали на себя давление?
КК: Да, причем речь не только о каких-то обидных словах, шутках или придирках. Когда ты читаешь о том, как кого-то задержали и дали штраф, понимаешь, что ты делал то же самое, но этот человек понес большую ответственность — можно сказать, ни за что! Было страшно, что к тебе домой могут прийти люди, и на этом закончится вся твоя жизнь, к которой ты так стремился.
«НН»: Что имели в виду под обидными шутками и придирками?
КК: Ко мне всегда было особое отношение. Поэтому, когда начались митинги, в мою сторону тоже было больше внимания, это было неприятно. Находишься на соревнованиях или тренировках, а тебе говорят: «Ну что, как погуляла?» или «У тебя еще никого не забрали?» Очень трудно не сорваться и не ответить грубо этим людям. Хотят — пусть шутят, но я старалась быть выше всего это.
«НН»: Себя так вели тренеры?
КК: И тренеры, и спортсмены. У нас довольно змеиный коллектив, и это считалось нормой. Это не плохие люди, просто иногда им было скучно и они начинали насмехаться друг над другом или над теми, кто только попал в нашу сборную.
«НН»: А были ли к вам вопросы насчет тренировочного процесса?
КК: Да, потому что выполняла довольно малую нагрузку по сравнению с другими спортсменами. Остальные стрелки тренировались дважды в день, и каждая тренировка была у них продолжительностью два-три часа, я же стреляла только два-три часа в день. В другое время я тренировалась в зале или занималась кардиотренировками, то есть занималась немного по другой программе.
Руководству очень не нравилось, что я выделяюсь и тренируюсь не так, как остальные. И мне было тяжело, так как понимала, что мне тогда не подходило то, как тренируются другие. Мне говорили, что я якобы не дорабатываю и должна делать больше выстрелов, а я понимала, что выстрел, кажется, неплохой, и не понимала, что в нем еще можно изменить.
«НН»: Чиновники не учитывали ваши высокие результаты?
КК: В последнее время, кажется, нет. В белорусском спорте победы и медали скорее считают заслугой не спортсмена, а руководителя или тренера. Спортсмен для них — просто инструмент, и они считают, что если сказать нужные слова, спортсмен, как робот, даст результат. Обычным наставлением перед соревнованием, особенно перед важным, было «ну давайте, чтобы были медали».
Когда я уехала, руководители представили меня предательницей — мол, мне дали все условия и стипендию, хотя это стипендия за мое 4-е место на Олимпиаде, а я все бросила и украла деньги у государства.
«НН»: Кто называл вас предательницей?
КК: Так меня назвали, насколько я знаю, главный тренер национальной команды [Екатерина Тимофеева] и глава федерации стрельбы из лука [Николай Марусов]. Их слова мне передали знакомые, которые сейчас выступают в Беларуси. Тренер и глава федерации назвали меня глупой, сказали, что я не понимаю, что сделала, что я идиотка и потеряла деньги — неужели счастье именно в деньгах?
«НН»: С таким отношением вы могли не попасть на Олимпиаду в Токио?
КК: Да, меня пытались убрать. Начали с психологического давления, заставляли отозвать подпись под письмом за честные выборы. Потом пытались меня не пустить на международные соревнования, и у них это получилось, я пропустила чемпионат Европы перед Олимпиадой.
В 2019 году я вместе с Кариной Дёминской и Анной Марусовой взяла для Беларуси олимпийские лицензии. Сначала нам говорили, что мы и поедем на Олимпиаду, но потом руководство решило проводить отбор на Игры. За месяц до Олимпиады еще никто не знал, кто будет ехать в Токио, кроме Марусовой и Дёминской, к ним вопросов не было — они подписали провластное письмо, их любят. Прошел этап Кубка мира, где я неплохо выступила, и мне сказали: «Ну, хорошо, если ты так стреляешь, то езжай уже на Олимпиаду».
«НН»: Как вы переживали все давление на себя в белорусском спорте?
КК: Очень трудно. Надеялась, что после Олимпийских игр и такого высокого результата отношение ко мне изменится, но оно стало только более циничным.
Например, зимой проходили подготовительные сборы к сезону, и мне сообщали о них буквально за день до начала. Могла до этого распланировать и оплатить свои тренировки, записаться на какие-то курсы, а мне говорили за день все отменить и ехать в Стайки. Причем это закрытая спортивная база, из которой нельзя выехать в город. Так было не один раз.
Не хочу сказать, что лучники в Беларуси какие-то злые или очень любят Лукашенко. Там есть и нормальные люди, с кем я дружила и кто меня поддерживал.
«НН»: Вы сейчас чувствуете обиду?
КК: Мне очень обидно, что в Беларуси такая ужасная ситуация, мне обидно, что началась война. Тренируюсь вместе с украинскими лучниками, и они рассказывают много трудных историй: например, у одного из них разбомбили стрельбище. От такого мне просто хочется плакать, и мне очень обидно, что я не могу ничего изменить, только могу поддержать людей. Если бы этого всего не было, я бы не уехала из Беларуси, и сейчас очень по ней скучаю.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии