«У меня были иллюзии в его отношении». Бывший министр иностранных дел Литвы вспоминает о Владимире Макее и переписке с ним в 2020-м

Специфика работы в Беларуси

По словам Линкявичюса, во время его работы послом в Беларуси постоянно ощущался контроль и слежка. «Иногда слежка не заметна, но она есть. А в Беларуси оно было так, чтобы ты заметил. Если ты сидишь с кем-то и пьешь кофе, то рядом тоже сидят, чтобы ты видел. Это психологически давит».

Второй особенностью являются контакты с официальными лицами. Литовскому дипломату трудно было понять, насколько искренне с ним разговаривают.

«Они имеют какой-то коэффициент правды. Ты говоришь и не знаешь, искренен твой коллега или нет. И я сразу могу сказать, что когда ты общаешься в Минске, то, конечно же, не искренен. Или не полностью».

Павялічыць

А вот во время встреч за границей, как вспоминает Линкявичюс, разговор с белорусскими официальными лицами был более открытым и искренним.

О Владимире Макее

Умершего министра Владимира Макея Линкявичюс называет почти единственным доверенным лицом, с которым можно было что-то обсуждать.

«Фактором является то (и это не голословно сказано), что он имел доступ к первому номеру, доступ к которому был ограничен. И фактор того, что Макей не только мог с ним общаться, но и имел какие-то данные, означает, что он имел больше информации.

Его предыдущий коллега (Сергей Мартынов, министр иностранных дел в 2003-2012 годах. — НН) мог разговаривать, делать заявления, но это ничего не значило, поскольку это не влияло на настроение или мнение первого номера».

Линкявичюс отмечает, что его коммуникация с Макеем была максимально открытой: «Мне нравилось с ним общаться. Когда мы о чем-то договаривались, он стремился вести себя так, как было договорено. С обеих сторон было доверие».

Политик признается, что питал иллюзии относительно Макея: «Когда мы общались, я питал иллюзию, что он может стать личностью, которая бы способствовала этим переменам. И этому были предпосылки».

Линкявичюс вспоминает, что последний раз был в Минске в феврале 2020 года. В то время литовская делегация посетила места, где проживают литовцы — деревни Пелеса и Рымдюны. Макей помог решить некоторые административные проблемы. «Была проблема с детским садиком. И он помог с местной властью. Это была такая доброжелательность».

А в Минске был прием в честь дня рождения Тадеуша Костюшко. «И это в Минске. Костюшко. Хозяевами приема были США, Польша, Литва и Беларусь. Два министра — я и Макей — присутствовали персонально. А два других (от США Помпео, и от Польши Чапутович) выступили с видеообращениями. Макей выступал на белорусском языке».

Когда они с Макеем прощались, Линкявичюс попросил:

«Сейчас будут выборы. Сделайте нормальные выборы, чтобы не было проблем, как раньше. И все пойдет дальше. Будет диалог. Будет лучше для Беларуси».

На что Макей, по словам дипломата, ответил: «Да, мы постараемся. Конечно же, мы так сделаем».

Бывший министр иностранных дел Литвы замечает, что он искренне в это верил и думал, что Макей лично это сделает.

Эсэмэска Макею во время простестов 2020 года

Линкявичюс вспоминает, когда начались зверства властей в отношении протестующих, он пытался общаться с Макеем. «Я написал ему смс. «Слушай, может я приеду в Минск. Попробую быть модератором диалога». Он сразу не ответил. Это тоже о чем-то говорит.

А на следующий день он написал смс: «Плохая идея. Не надо ехать». Наверное, посоветовался с кем надо. Я не помню точно текст, но я писал «Ты же белорус, твоих людей избивают». И тогда он тоже написал: «Но когда они начали звонить мне домой и угрожать моим детям и семье, так я решил, что так не может быть». «Так тебе же угрожали звонками, а там избивают физически и даже убивают. Чувствуешь разницу?»

Конечно, все эти тексты тоже контролировались, так что он не мог прямо писать. Но он сделал выбор…. Он был одним из немногих, от кого можно было чего-то ожидать. Но так получилось, что и он не смог. Или его заставили, чтобы он не смог».

• 5
• 0
• 3
• 7
• 4
• 13
• 11
• 0