Четыре года моей подрывной работы в издательстве «Мастацкая літаратура» (1987—1991) принесли мне знакомство с десятком очень ярких людей, настоящей белорусской культурной элитой, которая росла под советским асфальтом и железобетоном, кое-где его подтачивая, а кое-где и пробивая, пишет Сергей Шупа.
28 мая один такой человек окончил свой жизненный путь.
Арсень Сергеевич Лис — один из самых благородных людей, которых я только встречал в своей жизни — был настоящей энциклопедией межвоенной Западной Беларуси. Всю жизнь он накапливал в себе информацию о культуре, искусстве, политике, знал там обо всех и обо всем, а с теми, кто дожил, был знаком и лично.
Этим своим достоянием он делился довольно осторожно. Официальные публикации (биографии Тарашкевича, Щекотихина, Сергиевича, многочисленные статьи, этнографические работы) являлись только вершиной айсберга его знаний. А было еще столько всего, о чем нельзя было писать открыто…
Наученный жестоким опытом Арсень Сергеевич был человеком весьма осторожным. В конце 1980-х мы много часов провели с ним за разговорами в издательском кабинете, в коридорах и на лестницах, на улице, у него дома. И никогда его голос не был громче осмотрительного piano, которое часто переходило в шепот, а глаза его сканировали пространство в широком радиусе вокруг — нет ли поблизости нежелательных ушей.
Арсень Лис был одним из тех, кто через советские годы контрабандно пронес в будущее несоветскую белорусскость.
Благодаря таким людям сегодня Беларусь еще остается Беларусью. Правда, имя его не упоминается в списках отличившихся заслугами для белорусской Независимости людей. А напрасно.
