У бывшей победительницы детского Евровидения Ксении Ситник есть сайт, где она публикует собственную прозу и стихи.
О чем пишет 20-летняя девушка?
Где-то она стремится разобраться в человеческих чувствах, и своих тоже. Анализирует поведение людей.
Несколько ее произведений также посвящаются некоему Глебу.
Читайте сами.
«Пасмурно.
Не терплю, теряюсь, когда мне люди присылают сообщения со словом «ясно». Может быть, пасмурно?
Как же непреодолимо желание разобраться, что вам ясно…Вы познали дзен? Определили смысл жизни? Опровергли постулаты Эйнштейна? Раскрыли теорию заговора американского правительства? Так что же нам с вами ясно? Мы живём в сложно мире, где очень часто люди отказываются думать, предпочитая отдавать себя на растерзание бесконечной череде плотских утех. Люди крутят задом в барах, упиваются на вписках, купают свой мозг в болоте массовых развлечений, покупают одинаковые майки «zara» и счастливы. Они бездумно и бессмысленно растрачивают себя, пожирая свои фобии на завтрак, улыбаясь и сглатывая. Нестерпимо хочется узнать, смотрели ли они когда-нибудь на себя? Нет, неверно: когда-нибудь смотрели ли они в себя? Пытались ли хоть раз взять лопату и основательно вскопать своё сознание? Составляли ли причинно-следственные связи, пытаясь разобраться и выяснить почему их жизнь (качеством которой, кстати, большинство людей хронически недовольно) складывается подобным образом? И я уже не смею говорить о мироздании, феноменах функционирования высшей цивилизации, антиматерии, начале вселенной. Я спрашиваю, пробовали ли они говорить с собой? Случалось ли у них оставаться с собой один на один, беседовать с собственным подсознанием с глазу на глаз?
Возможно, и я. И я такая же, но единственное, что я знаю определенно точно — это то, что мне ни черта не «ясно» в этом диком, удивительном и безумном мире».
«Фридрих, здесь ли ты?
Задумчиво, восклицательно, вопрошающе…Часто я просыпаюсь в необъяснимой агонии, не смекаю насколько это приемлемо, однако, в подобных горячих (горящих!) состояниях не покидает меня щемящая, терзающая моё сознание мысль о том, что так незаурядно было бы проснуться одним пасмурным утром, обнаружив прямо у себя в кровати Фридриха Ницше, который набрал бы воздуха на целые лёгкие, посмотрел бы многозначительно и произнёс: Сеня, не пора ли тебя распять?»
* * *
«вместо меня остались кровавые ямы,
легко оступиться и нужно считать наперед.
в никуда передам телеграммы
и фирменный trip от Далай-Ламы
меня не спасёт.
вместо тебя остались пустые снаряды,
что прошибали когда-то мою башку.
никакой артиллерии рядом — целиться будут взгляды,
гляди, ты готов к прыжку.
вместо сердец — огромные черные дыры.
бери подорожник и срочно меня лечи,
выжить бы нам в этом конченном мире,
ведь мины взорвутся кричи/ не кричи.
беспощадны мои палачи,
с тобой я горю, как ведьмы в печи.
напрасны безумные сказки,
подари мне хотя бы Аляску
и замолчи».
***
«Drag me to hell. Затащи меня в ад. Моя собственная интерпретация Сэма Рэйми.
Это как Стокгольмский синдром, всё реки вливаются в привычный и единственный волшебный океан. Океан, состоящий из коктейля боли-любви. У вас снова есть персональный палач, вы снова страдаете. Апофеоз всех псевдолюбовных историй, потому что во всех людях, которых вы когда-либо выбирали, вы чуяли потенциальное несчастье и просто не могли удержаться.
Все мы зависимы, кто-то не может выйти из дома не выпив чашку кофе, кто-то зависим от людей, кто-то от наркотиков. Всё это зависимость разнородная: физическая или психологическая, но зависимость. Здесь и таится магический ключик от сундука, внутри которого кроется ответ на извечный вопрос о безответности чувств человеческих. Люди подсаживаются на эмоции, как мой знакомый Роберт на героин, более того, на определенный вид эмоций. В основном, это болевой шок. Люди, которые выбирают себе роль жертвы морального мазохизма никогда никого не любят( могут быть влюблены, увлечены, впечатлены), но не любят. Всю жизнь они зависимы от определённой формы эмоционального экстаза, который испытывают интересуясь исключительно незаинтересованными в себе личностями. Важно то, что катализатор этого беспредела вовсе не любопытство (не желание узреть причину безразличия к ним), они настолько эгоистичны, что мотивирует их лишь собственная потребнасть испытывать удивительное чувство, мощно ощутить безграничную любовь к себе в собственном самопожертвовании, в бесконечной череде своих страданий.
Каждый раз, как героинщик Роберт, они тянутся фантастическому шприцу, состоящему из эмоциональных вспышек. Смотрите, самое главное для Роберта — получить дозу, не имеет значения каким образом и какими лишениями придется это сделать. Доза — это несравненная насущная необходимость, непреодолимое желание, единственный возможный смысл. Потом Роберт получает её, ох, момент кульминации. Возможно, что в этот момент маленькие эльфы внутри у Робби заводят свою песнь о том, как чудовищно, как прекрасно! Затем происходит постепенный, плавный, нежнейший спад эйфории и рациональные размышления Роба о том, что не так уж он и нуждался в заветной дозе. Но рецидив неизбежен, следовательно, седьмой круг ада приходится транслировать заново. Всё повторяется снова. И ничто/никто не способен остановить наркомана, потому что ему наплевать на запрет, на два года лечения в клинике, ему наплевать на всё. Внутривенно, внутримышечно, повсеместно, пожалуйста! Наркотики — это не болезнь. Наркотики всего лишь симптом, ведь болезнь здесь только зависимость. С эмоциональным порабощением дело обстоит ещё драматичнее, красочнее и интереснее, посему из этого порочного лабиринта выбраться практически невозможно, каждый раз, эмоциональные мазохисты-наркоманы страдают исключительно мощно и долго, и как и все зависимые люди, они, разумеется, отрицают факт наличия зависимости, они говорят о таких высоких материях, как любовь, глубокое единение душ на всех уровнях сознания, моральный кризис, паранормальные импулсы и т.д., но затем, когда терзания исчерпывают себя в полоний мере, они снова отправляются в увлекательный поиск нового палача. И, безусловно, находят. Очевидно, что мазохисты не создают новые отношения, они продолжают старые, меняя только объект, к которому они теперь будут привязаны железными цепями всецело. Новоиспечённый палач снабжает зависимых той же палитрой ощущений, конечно, прибавляются некоторые лирические отступления и вариации, однако, суть остается единой: они просто хотят получить дозу и получают её в перманентном режиме. Незатейливость данной девиации просто поражает своей невинностью и простотой.
Моральные мазохисты твёрдо утверждают, что дом с белым забором, два бульдога, клумбы с пионами в саду и круассаны на завтрак — это именно то, что никогда их не устроит. Они готовы кричать всему миру, что им нужно больше, шире, масштабнее, больнее. Электрошоком в центральные нервы! Они доказывают, что чувствуют и понимают мир, любовь и отношения намного глубже и тоньше, но это не так. Люди зависимы и их нужно спасти, но спасение утопающих, как известно, прерогатива самих несчастных. Увы, среди психологических тренингов и разнородных терапий различного уровня сложности нет панацеи, но осознание опасности должно быть тем самым спасательным кругом, за который я предлагаю ухватиться всем любителям погорячее. Важно понимать, что все что с нами происходит — это результат наших решений. Ведь неизбежно наступает день, когда нам приходится делать выбор: начинать или заканчивать, жить или умереть, зависеть или быть свободными, предоставляя себе право на столь эфемерное, но экстремально долгожданное счастье».
* * *
Посвящается Глебу
Ты говоришь, что они е….ся, как боги,
впустив в свои легкие тихий угарный газ,
наши сплетённые ноги,
многочисленность диких тел в позе догги,
Ты — море. Я — водолаз.
Пас. Глотая слюну, из носа течёт пена,
психонавты рисуют в своей голове цветы,
жую твою кожу, долблю я тебя по венам.
вырубив нервы, сломали в округе все рты.
Смотри.
здесь слова, что врастают в мясо
и повсюду — трупы живых людей.
американский ковбой нам на шею бросает лассо.
Я — никто, значит, ты — ничей.
Бей.
меня, нет шансов на остановки.
нам не хватает времени, чтобы быть,
морфий превысил сам свои дозировки.
Ты открываешь космос и умоляешь — плыть.
Скрыть. от копов твои все пароли и явки,
податься в бега, в лабиринтах чужих аорт,
умереть, задохнувшись во всех городских давках,
из боли испечь наш похоронный торт.
Плевать, и выкачав весь общий воздух,
в сердцевине пустот-ослепительной слепоты,
на наших могилах ещё танцевать не поздно.
Деньги — бедным,собакам — кости, мне — ты.
Комментарии