«Я боялась, что мои дети будут обычными!» — мамы известных мужчин о воспитании
Как вырастить сына, на которого оборачиваются прохожие, а девушки при встрече теряют сознание? Чтобы он шил свитшоты для прогрессивной молодежи и помогал белорусам реализовать смелые проекты? Ответ прост — не мешать. Накануне Дня матери мамы ярких и модных белорусов делятся секретами воспитания.
Людмила Труханенко, 49 лет, главный агроном в контрольно-токсикологической лаборатории Могилева
Сын Николай — 27 лет, мим
Людмила: У Коли были мимолетные дреды, это испытание для бабушки и дедушки
Коля всегда был активный и шустрый. Не то, чтобы чем-то внешне выделялся, а был заводилой, ему было интересное всё новое.
Он окончил музыкальную школу по классу аккордеона — сам выбрал, мы никогда ничего ему не рекомендовали. Мы с мужем, агрономы по образованию, думали, что сын найдет себя именно в музыке, хотя он хотел стать ученым. В результате Коля поступил на агронома! Мы были против, зная его творческую натуру! Он не агроном. Возглавлял два года культсектор на факультете в Горецкой академии. Но когда приезжает на дачу, помогает нам, не жалея рук.
Не нужно ставить заборов своим детям. Мол, ты должен быть юристом или медиком — испортишь себе все нервы, а ребенку — жизнь. Можно направлять, но категорически, «должен» — нельзя так делать. Если ребенок курит в подворотне, это должно вызывать тревогу. Но если ребенок проявляет художественные наклонности — пожалуйста. Я спокойно отношусь к маленьким успехам своих детей. Для меня главное, чтобы они были счастливы как люди, в личной жизни.
У Коли были мимолетные дреды, которые стали испытанием для бабушки и дедушки. Была причёска, как у героя из фильма «Такси». Сейчас татуировка, борода. К ней я спокойно отношусь, хорошо, что невестка поддерживает это. У меня у самой есть тату, но это была необходимость, а не желание выделиться.
Николай: Люди смотрели и пальцами тыкали из маршрутки
В Горках, в Сельскохозяйственной Академии тоже можно выделяться, как и везде. Я там один ходил с дредами. Люди постоянно смотрели и пальцами тыкали из маршрутки. Но повсюду можно найти свою компанию. Мы с ребятами танцевали стрит-хоп. Потом я перегорел, да и денег это не приносит. А работать мимом — нужно выкладываться эмоционально, зато много путешествуешь. Все знают меня, мима с бородой. Иногда детям говорят: «Придёт дядя с бородой и заберет тебя». Зачем говорить такие глупости?.. Теперь я поддерживаю отношения с бородачами по всему миру. У нас есть братство, в котором около 8-9 тысяч человек. В январе к нам приедут иностранные бородачи, мы примем участие в благотворительной акции.
Татьяна Веденина, 59 лет, инженер-химик и главный бухгалтер.
Сын Иван — 37 лет, креативный директор и соучредитель платформы «Talaka.by»
Татьяна: Я сама романтик и детей пыталась воспитать в таком же ключе
Мы с мужем воспитывали наших детей обычно. Единственное, я всегда задавал вопрос: «А зачем тебе это?». Например, Ваня собрался в пионеры, я говорю: «Для чего ты собираешься это делать?». Он подумал, и решил, что ему это не надо… Но в школе Ваня был как все: и учился, как все, и делал то, что все. Одевался, как все. Я даже боялась, что мои дети будут обычными! Но в момент взросления всё изменилось.
Чем можно выделиться? Женщине, к примеру, раз в пять лет нужно менять или работу, или прическу, или любовника. Проще прическу, естественно. А молодому парню проще всего изменить свой внешний вид. Надо не бояться это делать. Я никогда не боялась. Прыгнуть с парашютом — пожалуйста?! Ещё никогда не хотела быть стадом. Никогда бы не пошла на митинг из-за того, что туда шли все. Такое чувство было у меня, у мужа, оно передалось детям.
Ваня занимается тем, что ему нравится, это очень важно. Он ратуе Беларусь. Что такое толока? Это когда люди собираются вместе, чтобы сделать для кого-то что-то хорошее. Есть беспокойство о том, что ратаванне Беларуси — это призвание, хобби, но не работа, и насколько оно сможет обеспечивать будущих детей Вани, это меня немного беспокоит. Но, надеюсь, он справится.
Мне нравится, как выглядит Ваня, нравится, что он не боится отличаться. Нравятся его длинные волосы и борода. У меня и муж с бородой. Мой второй сын такой же смелый. У него длинная-длинная косичка, которую он носит еще со школы. Я плела эту косичку. Я сама романтик, и детей пыталась воспитать в таком же ключе.
Чем разнообразнее, чем ярче одежда, внешность, тем лучше. Пусть это проявляется через розовые волосы, татуировки на лице, броскую одежду — я только за! Что такое тату или проколотый нос? Даже в первобытном обществе это было!
Иван: Начал ухаживать за бородой, сознательно отвечая на вопрос, на кого я хочу быть похожим. На себя
Меня привлекали длинные волосы, мне казалось, что я буду красив с ними. Буду как Антонио Бандерас. Это, кажется, началось после военной кафедры. Был период поиска себя во всем — и в образе, и в жизни. Тогда же, как и с волосами, мне стало интересно, как выглядит моя борода, если ее не брить. Мне было 33 года, я подумал, что достиг возраста Христа, можно идти и проповедовать. Тогда это еще не было мейнстримом, и многие делали комплименты моей бороде, как девушки, так и парни. У отца всегда была борода, возможно, от него почерпнул образ. Есть бомжи, попы и хипстеры. Я начал ухаживать за бородой, сознательно отвечая на вопрос, на кого я хочу быть похожим. На себя.
Анна Гружевская, 53 года, бизнес-вумен.
Сын Андрей Бонд — 30 лет, шоумен
Анна: Я всегда была шмоточницей, отец был такой, поэтому и Андрюша такой
Отец Андрея был очень необычным по тем временам. В 90-е он носил длинные волосы, серьги. Одевался из «Ивушки», баскетболистки из «Горизонта» привозили из-за границы ему классные шмотки. Он писал песни, круто пел, разговаривал по-английски. К сожалению, он погиб.
Я долго работала с одеждой, у меня было швейное производство и пять магазинов одежды… Чувство вкуса нельзя воспитать — оно врожденное. Этот кураж — он или есть, или его нет. Я всегда была шмоточнцицей, отец был такой, поэтому и Андрюша у нас такой.
С Андреем мне показалось, что растить детей очень просто, потому что он был очень самостоятельным, всё делал по часам. То есть, если в книжке написано, что ребенок в обед спит три часа, Андрей спал три часа. Я могла за эти три часа сгонять в другой конец города и поделать свои дела. Но до института он был тихий и никак не выделялся. А там его как прорвало.
Когда пришло время делать выбор и поступать он сказал: «Только мед». Он тогда уже подпольно что-то кому-то «колол», хотел быть косметологом… Через два года иду по гродненскому рынку, звонит: «Маман, привет. Можешь меня поздравить. Я в медиституте больше не учусь…». Это его выбор, его путь. Я не из тех, кто летит перед ребенком и расчищает дорогу. А перед мальчиком такое делать — вообще позор.
Меня никогда не смущал его вид. Вот и сейчас он ходит с чёрными ногтями и в килте — пожалуйста. У меня у самой татуха на всю спину. Я никого не стесняюсь. Если что-то хочется надеть — надеваю.
Андрей: Мама увидела, что «фигня» может быть работой
Однажды звонит мама: «Сбрось телефон своего татуировщика». Я сбросил и не обратил на это внимание. Вечером звонит этот парень и говорит: «Андрей, твоя мама была. Укатала половину спины цветами. Около пяти часов сидела и даже потеряла сознание…»
Когда меня выгнали из медицинского и я начал заниматься тем, чем занимаюсь сейчас, возникло непонимание с родителями, которые платили за учёбу. Но потом, когда передо мной стал выбор — продолжать заниматься фигней, которой я занимаюсь, но выводить это на профессиональный уровень, или бросать это и идти на «нормальную» работу, я выбрал первое. И мама увидела, что «фигня» может быть работой. В общем, у меня супермама, потому что в отличие от других, она не выедает мозг на тему, когда ждать внуков.
Наталья Маковская, 57 лет, кладовщица на хлебозаводе.
Сын Андрусь Bezdar — 27 лет, основатель ZROBYM architects и фэшн-дизайнер (UND)
Наталья: К штанам с заниженной проймой отношусь скептически, и к бороде
Я училась в радиотехническом институте, но после третьего курса бросила — родился Андрей. Как только он родился, мы сразу купили парту. Начал ходить — стали учиться писать и рисовать. Не пропускали ни одного спектакля и выставки, покупали и читали книги. Ему два года было, а он листает книгу, и показывает Элли, Железного Дровосека. Восемь лет не работала. Мои дети, Андрей и его сестра, не ходили в садик. Я сама с ними занималась. В первом классе им нечего было делать: самостоятельно писали и решали задачи.
Андрей как получил это направление, писать, читать, рисовать, так это и пошло. Он хотел быть художником. Но дедушка подключился, и решили, что лучше строить дома. Поэтому с 5-го класса он сам готовился к поступлению на архитектора.
В школах заставляли надевать школьную форму, а он отдельно заказывал себе одежду в ателье. Мы не покупали её в магазине. Он рисовал, какие нужно брюки, например, как у героя фильма «Счастливое число Слевина», показывал мастеру, и по его заказу все шили. Даже свитера для его связывали в вязальном ателье. И это в восьмом классе!
Мне пока ничего не пошил, но обещал майку. Жду. Нравится, что он создает. Единственное, к брюкам с заниженной проймой отношусь скептически, и к бороде. Мне постоянно дает советы о том, как одеваться и выглядеть: это тебе не подходит, это так, теперь нужно что-то другое, это лучше сочетается с этим. Прислушиваюсь.
Андрей: Я не хотел идти в художественную школу, но мама надавила
Я рисовал мужскую коллекцию как для себя. Когда нужно было придумать платья и юбки — я попросил это сделать мою девушку. А для мамы что-то придумать — еще сложнее… Я считаю, что каждый человек должен одеваться так, как ему удобно и нравится. Я одевался почти обычно, но было не всё равно, что на мне надето… Я не хотел идти в художественную школу, но мама надавила. И если бы я её не послушал, не знаю, кем бы я сейчас был. С 7 класса точно хотел быть архитектором. Я был маленький, но понял, что деньги есть именно в архитектуре. В художественной сфере — это больше исключение, чем правило. Но творчество можно проявлять в разных направлениях.
Любовь Францкевич, 44 года, юрист.
Сын — Влад, 17 лет, гимназист, его профиль в Instagram имеет около 5000 подписчиков
Любовь: Мы смогли договориться
У нас абсолютно классическая семья. Одевали Влада всегда хорошо: с детства всё было красиво — одежда, коляска, всё в тон… Но и чувство прекрасного воспитывали: мы много путешествуем и много смотрим, ездим по миру. Возможно, это сыграло свою роль. Ведь в школе всё достаточно консервативно, жёстко, все эти современные вкусы там не особо приветствуются.
Во времена моей молодости был дефицит всего. Не было возможности особо самовыражаться, хотя я также экспериментировала с внешностью, за что иногда гоняли родители. Моим эталоном была Мадонна. Я носила такую же прическу и макияж. А теперь всё по-другому. Во-первых, множество информации в интернете, молодёжные фильмы, много чего дети берут друг от друга. Но главное — это горизонты, то, что даёт нам возможность жить, радоваться, расширять кругозор и обогащать внутренний мир.
Если он хотел покрасить волосы в совершенно белый, платиновый цвет, я отговаривала с точки зрения здоровья волос. Но первый опыт был таким: пришёл, снял шапку и сказал: «Здрасте. Любите меня таким, как есть». Я сказала, что если ты хочешь делать какие-то эксперименты, лучше это делать в салоне с нормальными колористами. Но я бы не приветствовала какие-то кардинальные вещи, такие, как татуаж на лице или пробитые носы, мне это не очень нравится.
Влад хорошо понимает, что такое хорошо, а что плохо. Он всегда хорошо учился, но потом резко стал взрослым. Однако мы смогли договориться. Сын хочет поступать на международные отношения в БГУ, хотя я его вижу режиссёром.
Влад: Больше будем удивлять, люди начнут привыкать к этому
У меня с мамой тесные отношения и нет барьера, что она меня ударит тапком за то, что я не так одет или покрашен… Я слежу за модой, модной индустрией. Я считаю, что в Минске большинство людей очень серые и скучные. И если в других странах необычный вид кажется чем-то нормальным, то у нас это воспринимается в штыки. Больше будем удивлять, люди начнут привыкать к этому.
Наталья Касатова, 52 года, ИП в сфере торговли
Сын — Павел Ходинский, 32 года, фотограф городского журнала CityDog
Наталья: Если бы была в возрасте Паши, не исключаю, что набила бы татуировку
Я родила сына в 20 лет, тогда не считалось, что это рано. Была матерью-одиночкой. Что в этом такого?! Мы везде были вместе — в парке, в театре. Растить его было совсем не трудно…
В саду и младших классах его стригла «шапкой» и оставляла маленький хвостик. Но в детстве у Павла не было стремления выделиться, оно появилось позже, в подростковом возрасте. Но это проявилось сначала в том, что он начал говорить по-белорусски, перешёл из православия в католичество, хотел стать католическим священником. Я очень переживала по этому поводу, так как у меня один сын. Внуков хочется, а здесь нельзя будет жениться. Говорила, что, ты же любишь девушек, как же станешь священником?!
А ещё он мог на спор по улице пройтись в шотландской юбке. Я нормально к этому относилась. Он всегда был хорошим мальчиком, поэтому какие-то килты меня не пугали. Никогда не настаивала, чтобы он выбрал профессию, которая нравилась мне. Моей маме иногда не нравится, как я живу, мне может что-то не нравиться в жизни сына. Но у каждого свой выбор. Паша очень самостоятельный, мое мнение в расчет не берется. Решения принимает сам.
В образе Паши меня все устраивает, разве что смешно от его разноцветных носков. Если бы он пришел с пирсингом, я бы сказала, что это неудобно и негигиенично, но приняла бы его образ. Если бы сейчас была в возрасте Паши, не исключаю, что набила бы себе татуировку, но не на всё тело.
Я очень любила французский язык в школе и мечтала попасть во Францию. В десять лет сын говорил: «Мама, не переживай, я вырасту, заработаю денег и отвезу тебя в Париж». И отвез меня в Париж. Это очень приятно.
Павел: Не люблю долго выбирать одежду и обычно знаю, чего хочу
Длинные волосы с восьмого класса. Проблем с этим в школе не было. Первые седые волосы появились в школе. Красить не хотелось, по-моему, так красиво. Я не люблю долго выбирать одежду и обычно знаю, чего хочу. В последнее время выбираю чёрное — это самый красивый цвет для одежды. Подчёркиваю яркой деталью, например, красными носками. Мне нравится, как я выгляжу сейчас… Почему я не стал историком-документоведом? У нас было много различных практик в государственных органах и министерствах, они отбили всё желание этим заниматься. Последние лет 15 мне нравилось что-то снимать. Параллельно со своими другими занятиями я снимал девушек, потом решил, что девушки — это не интересно, и перешел к репортажам.
Комментарии