Силовики предлагают откупаться за донаты и объясняют механизм. Что об этой схеме и гарантиях говорит юрист?
Силовики утверждают, что не имеет значения, когда фонды солидарности признали экстремистскими: донатил — значит виноват. И приводят схему, по которой можно избежать уголовной ответственности. «Наша Ніва» попросила юриста прокомментировать эти заявления.
Фонды и «экстремизм»
В сюжете ОНТ от 11 октября начальник отдела Департамента финансовых расследований Комитета госконтроля Владислав Ларионов объяснял, что если человек донатил в фонды, то не имеет значения, когда какое-то объединение граждан признано экстремистским или террористическим.
«Признание их таковыми — это подведение черты под их деятельностью, а не отправной пункт для возможности квалификации действий лиц, их спонсирующих», — доказывал он логику, которой руководствуются силовые органы, фактически подтверждая, что применяют закон задним числом.
Юрист правозащитного центра «Весна» Павел Сапелко говорит, что в мае 2016 года в законодательстве появилась статья «финансирование экстремистского формирования», которая предусматривала ответственность за финансовую поддержку формирований, которые уже признаны экстремистскими.
Позже эта норма трансформирована «из поддержки экстремистского формирования» в «поддержку экстремистской деятельности». После этого людей стали преследовать за финансирование организаций, которые на момент донатов еще не были признаны экстремистскими.
Юрист акцентирует внимание на том, что власть спекулирует на двусмысленности толкований правовых норм. Из них не понятно простым людям, что их действия могут быть запрещенными.
«Формулировки, которые изложены в законе, не дают человеку однозначного ответа, противоправны ли его действия. Специалист, конечно же, поймет о чем речь, но, если человек не разбирается в юридических тонкостях, скорее всего не увидит четкой угрозы», — говорит он.
В ситуации, когда нынешней власти «не до законов», говорит Сапелко, человеку нужно быть готовым, что он попадет под уголовное преследование за поддержку инициативы, которая не признана на момент пожертвования экстремистским формированием.
Юрист замечает, что Лукашенко экстремизмом называет то, что объективно не является общеопасными действиями. В нынешней Беларуси антиэкстремистское законодательство используется как инструмент преследования людей за осуществление своих прав и свобод.
Поддержка общественных инициатив, деятельность которых направлена на защиту прав и интересов людей, не может быть экстремизмом, настаивает юрист.
«Человек жертвует на помощь пострадавшему от насилия силовиков, милиции, неправосудных приговоров, он априори не считает свои действия незаконными», — подчеркивает он.
А что с практикой, когда предлагают откупиться и обещают не заводить уголовку?
В сюжете ОНТ объяснялось, что если человек донатил один раз и активно раскаялся, то его могут освободить от уголовной ответственности. Но нужно будет выплатить компенсацию. Насколько это соответствует закону? Дает ли это гарантию, что дело впоследствии не заведут?
Павел Сапелко говорит, что в законе есть нормы, освобождающие от уголовной ответственности по обвинению в экстремистской деятельности (статья 361-2 УК). Они предусматривают деятельное раскаяние и добровольное возмещение ущерба.
По словам юриста, если речь идет о деятельном раскаянии, то оно касается лиц, впервые совершивших менее тяжкое преступление либо преступление, не представляющее большой общественной опасности.
Подозреваемого могут освободить от уголовного преследования если:
- он сам пришел с повинной;
- активно содействовал разоблачению преступления;
- выплатил нанесенный преступлением ущерб или вернул необоснованное обогащение;
- выплатил доход, полученный преступным путем;
- внес на депозитный счет органа, ведущего уголовный процесс, компенсацию в размере 50 процентов от причиненного преступлением ущерба.
Павел Сапелко замечает, что человек, который «добровольно» признался в «финансировании экстремистского формирования» должен следить, чтобы освобождение от уголовной ответственности надлежащим образом было оформлено.
Постановление должно выноситься органом, ведущим уголовный процесс — прокурором или следователем с согласия прокурора.
«Это не должны быть оперативники, КГБ или органы финансового контроля», — подчеркивает юрист.
Он повторяет: возмещение ущерба, иные выплаты должны быть сделаны только на счет органа, ведущего уголовный процесс, и никакие другие.
По словам юриста, выполнение таких условий может стать гарантией того, что к этому вопросу возвращаться не будут. В противном случае человека могут привлечь к уголовной ответственности уже с вынесением приговора.
Павел Сапелко допускает, что в случае, если подозреваемого в «финансировании экстремистской деятельности» схватили, добились от него деятельного раскаяния, орган, ведущий уголовный процесс, может рассматривать это как добровольную явку с повинной.
По словам Владислава Ларионова, Департамент финансовых расследований вместе со Следственным комитетом за первое полугодие 2023 года выявил 70 преступлений, связанных с финансированием экстремистской деятельности, и 6 преступлений, связанных с финансированием террористической деятельности.
Из историй тех, кого вызвали в органы на объяснение за донаты, минимальная сумма компенсации — 500 или 1000 долларов. Если же человек переводил фондам солидарности значительную сумму, то компенсацию обычно просят в 10-кратном размере. Иногда суммы космические.
В сюжете ОНТ рассказали об Антоне Федоренко, который в качестве компенсации перечислил в детский фонд больных онкологией 60 тысяч долларов.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬСмотрите также:
Кого сажают за донаты, а кому разрешают откупиться. Вот какая логика
«Узнала, что вызывают в КГБ». Как айтишники вывозили деньги в 2023 году
Комментарии