Купить миллиард за €230 миллионов. Продажа Приорбанка обогатила бизнесменов удачи при Лукашенко

20 сентября австрийская RBI Group (Райффайзен) заявила о финальной стадии продажи эмиратской компании SOVEN 1 своей доли в Приорбанке. Австрийцам принадлежало в банке 87,74%.

Эта сделка готовилась долго, она все еще не завершена, но вряд ли будет отменена.

У сделки есть несколько особенностей, указывающих на то, что за эмиратской прокладкой на самом деле скрывается кто-то из «бизнесменов удачи» при Александре и Викторе Лукашенко. А именно: либо Николай Воробей, либо Алексей Алексин, либо Александр Зайцев.

Мнение о том, что кто-то из этих людей стоит за новым владельцем Приорбанка, разделяет и финансово-банковское сообщество Беларуси.

Прямых доказательств пока не существует, но мы собрали косвенные аргументы в пользу этой версии. И их более чем достаточно.

Чрезвычайно выгодный для нового владельца характер сделки

В свежем анонсе от 20 сентября RBI Group подчеркнула, что ожидает €300 миллионов убытков из-за разницы между ценой продажи и балансовой стоимостью Приорбанка, а также €500 миллионов негативного эффекта на консолидированную прибыль группы.

Вторую цифру в этом сообщении можно опустить — RBI Group хочет сказать, что европейские банки группы и лизинговые компании тоже зарабатывали от отношений с Приорбанком, а сейчас перестанут.

А вот первая цифра — €300 миллионов — позволяет прикинуть, за сколько продали банк, насколько справедливой была цена и как могло так получиться.

Прежде всего, как вычислить цену банка? У финансовых организаций специфическая бухгалтерия и структура активов: много денег, но большинство из них заемные, средства производства в промышленном понимании отсутствуют.

Поэтому универсальной методики нет, специалистам знакомы десятки способов расчета. В зависимости от обстоятельств одни отталкиваются от результатов прошлых лет, другие дисконтируют прибыли будущих, третьи смотрят на прибыль на акцию, оценивают goodwill (репутацию) и так далее.

«Приор» по всем критериям оценки видится очень крепкой организацией: самый крупный частный банк страны и второй по прибыльности после Беларусбанка.

1700 сотрудников Приорбанка генерируют по-настоящему большие прибыли — порядка ста миллионов евро в год.

Банк также один из немногих, кто имеет уникальное конкурентное преимущество — возможность проводить валютные платежи.

Кроме того, за последние годы Приорбанк накопил большое количество собственных средств.

Из-за политической ситуации австрийскому акционеру, как можно понять из финансовой отчетности, не давали выводить дивиденды, поэтому банк несколько лет накапливал прибыль.

К концу 2023 года ее собралось около €410 миллионов, а чистые активы, таким образом, достигли примерно €520 миллионов.

Можно предположить, что в этом году чистые активы продолжали расти, так как за первое полугодие 2024 года банк показал прибыль 76 миллионов евро (это коррелирует и с предыдущими оценками австрийцев: ранее они оценивали убытки от сделки в 225 миллионов евро — это меньше ровно на сумму, равную прибыли за первое полугодие 2024).

Таким образом, вернувшись к финальной формулировке австрийцев о потере 300 миллионов на отношении финальной цены к балансовой, можно прикинуть, что новый владелец приобрел примерно €530 миллионов (87,74% доли) за примерно €230 миллионов. Это экономика поля чудес.

С дисконтом половины от активов продаются только безнадежные, несчастные компании в шаге от банкротства, на которые сложно найти покупателя. Процветающий Приорбанк под это описание не подходит.

В нормальной ситуации отсчет цены должен начинаться с 600 миллионов евро и рассчитываться не с большим дисконтом, а со значительной премией к балансовой стоимости, которая учитывала бы близкую к 30% рентабельность, а также такие нематериальные активы, как долю рынка, репутацию, бренд, квалификацию сотрудников и другое. Нормальный рыночный мультипликатор в этих условиях был бы под 2.

Цена Приорбанка тогда составляла бы примерно миллиард евро.

Оглядываясь на прошлые плюс-минус похожие сделки на белорусском рынке, мы не увидим примеров, когда даже менее крепкие банки покупались с таким грабительским дисконтом.

Например, Сбербанк покупал более скромный и менее рентабельный БПС-Банк за $280 миллионов с премией 1,3 к размеру активов. ВТБ выкупал Славнефтебанк по частям, но тоже с небольшой премией.

Также в качестве иллюстрации для сравнения можно привести банк Luminor, действующий в странах Балтии. Сейчас обсуждается его продажа венгерской группе OTP.

Luminor в 6,5 раза больше Приорбанка, но менее эффективен и генерирует только в 2—2,5 раза больше прибыли. Во сколько его оценивают? Индикативная цена — €1,8 миллиарда, с коэффициентом 1,2 к чистым активам.

Таким образом, мы видим неестественную цену продажи, которая только частично может объясняться конъюнктурой, о чем мы поговорим позже.

Павялічыць

Отсутствие конкуренции за актив

Желание RBI Group перевести виртуальные деньги в Беларуси в реальные в другой юрисдикции выглядело естественным, а о своем намерении уйти с токсичного рынка под давлением американцев группа заявляла и сама.

Иначе могла возникнуть ситуация, при которой банк в лучшем случае просто работал бы без возможности вывести из него дивиденды, а в худшем — государство начало бы национализировать прибыль через штрафы, как это уже происходит с также австрийским А1.

Поэтому многие финансисты догадывались, что такой лакомый актив потенциально можно будет купить не с естественно большой премией, а дешевле. В такой ситуации естественной была бы острая конкуренция, и ее признаки были — намерения приобрести Приорбанк высказывал даже руководитель «Роснефти» Игорь Сечин.

Но, как полагают собеседники «Нашай Нівы», ему и другим российским заинтересованным лицам дали понять, что вопрос Приорбанка будет решаться среди внутренних игроков.

Рыночного соревнования, которое могло бы отрегулировать цену, не получилось.

«Очень похоже, что с самого начала был один продавец и один покупатель, а остальных просто отрезали, поставив RBI Group условие, что если вы хотите выйти, то продаетесь только вот этому и только так. А если будете действовать по-своему, мы просто не дадим провести сделку. Если бы продавали россиянам или арабам, я не вижу причин для такого большого дисконта», — высказывает свое мнение один из минских банкиров.

Стоит напомнить, что создателя и бессменного руководителя Приорбанка Сергея Костюченко в июле 2022 года осудили на 3,5 года колонии. Переговоры о продаже банка начались, когда он находился в колонии. По информации «Нашай Нівы», за его выход на свободу пришлось выплатить более $10 миллионов.

Покупатель не раскрывает себя

В истории Беларуси не было случаев, чтобы настолько значимый банк выкупался анонимно. Традиционно, но нечасто, могла скрываться только сумма сделки.

БНБ покупал Банк Грузии, РРБ-Банк — ЕБРР, БПС — Сбербанк, Славнефтебанк — ВТБ, Белросбанк — Альфабанк, Паритетбанк — Управление делами Лукашенко и так далее.

А кто покупает Приорбанк? Утверждается, что эмиратский инвестор. Но не какой-то местный банк или финтех, а недавно созданный Soven 1 Holding Limited.

Нельзя сказать, что это устойчивая финансовая компания, которая рассматривает приобретение Приорбанка как логичный шаг в своем развитии. Нельзя даже утверждать, что это вообще какая-то профильная организация: Soven 1 была создана в самом конце 2022 года, а заявленный вид ее деятельности — «другая деятельность».

У компании нет сайта, поиском на английском и арабском языках невозможно найти информацию о коммерческой активности, за счет которой она сформировала капитал. Более того, еще в начале 2024 года RBI Group заявляла, что ждет подтверждения наличия средств у инвестора.

Иными словами, Soven 1 выглядит как подставная фирма для обеспечения одной сделки, на которую загнали деньги из других мест. Значит, существует какая-то причина, по которой реальный покупатель постеснялся действовать от имени своих основных компаний.

В то же время можно отметить тренд на анонимизацию своих активов со стороны Воробья, Алексина и Зайцева. С 2020 года они переписывают свою собственность на подставных лиц, среди которых менеджеры и родственники.

Человек, выступающий от имени SOVEN 1, бывший банковский менеджер среднего звена Сухейль аль-Отайба, судя по его биографии, также вряд ли имел возможность заработать за свою карьеру сотни миллионов долларов. Поэтому, учитывая все обстоятельства, его вряд ли можно воспринимать как реального, а не номинального бенефициара.

Узкий круг лиц, которые могут позволить себе покупку такого банка

В Беларуси можно насчитать всего пару десятков людей, которые теоретически могут позволить себе инвестицию в двести миллионов евро.

Но в реальности большинство белорусских мультимиллионеров являются таковыми не по количеству живых денег, а по оценке стоимости активов — недвижимости, компаний, производств и так далее. Соответственно, чтобы превратить материальные активы в деньги и вывести их в ОАЭ для финансирования сделки, таким людям нужно было бы продать часть своего бизнеса в Беларуси.

Опрошенные «Нашай Нівай» белорусские банкиры уверяют, что не наблюдали за последние два года сделок необходимого масштаба.

Кроме того, сейчас сложно выгодно продать актив в Беларуси, и такой ход без абсолютной гарантии, что выкуп Приорбанка удастся, был бы по сути чистой авантюрой.

В то же время иная ситуация с финансами у «бизнесменов удачи», которые в основном зарабатывают на серых схемах, предпосылкой для которых являются отношения с Александром Лукашенко и его семьей, а также разрешение на перепродажу продукции государственных предприятий.

Именно эти люди, как считается, стали основными бенефициарами введенных против Беларуси санкций и в последние годы получают сверхприбыли от схем по их обходу.

При такой ситуации у этих людей неизбежно должны накапливаться живые деньги, особенно в полупрозрачных юрисдикциях вроде ОАЭ, используемых для сделок в условиях санкций.

Тот же Николай Воробей считается минскими финансистами самым богатым человеком Беларуси по объему живых денег.

Кроме того, банковское дело входит в перечень интересов как минимум Николая Воробья и Алексея Алексина: они обладают необходимыми компетенциями и уже занимались (вероятно, продолжают заниматься и дальше, но уже от имени номиналов) банковским бизнесом. Воробью принадлежал Абсолютбанк, Алексину — МТБ.

Николай Воробей в 2020 году пытался купить украинский БТА Банк, но Украина выступила против и заблокировала сделку.

Кто такие Воробей, Алексин и Зайцев?

Павялічыць

Николай Воробей — уроженец Украины. Свои первые большие деньги он заработал вокруг «Нафтана» в 90-х. Карьере, как считается, поспособствовало родство или близкие отношения иного характера с «кумом Путина» Виктором Медведчуком.

Воробей считался подставным лицом, связанным с Медведчуком, в ряде сделок в Украине, за что получал возможность пользоваться связями своего покровителя в России для выгодного распределения квот на экспорт нефти.

Основной бизнес Воробья — экспорт переработанных в Беларуси нефтепродуктов. Это сфера, к которой за последние десятилетия в стране были допущены всего несколько человек. Воробей также имеет интересы в логистической и банковской сферах.

Павялічыць

Алексей Алексин начинал карьеру менеджером в империи Юрия Чижа, отвечал за все, что связано с нефтью и «Нафтаном».

Его первым большим успехом называют операцию с экспортом «растворителей». После падения в немилость бывшего начальника стал владельцем значительной части его наследия, обрел интересы в табачной, логистической и банковской сферах.

Павялічыць

Александр Зайцев — бывший помощник Виктора Лукашенко, бизнес-партнер Алексина и Воробья, совладелец т.н. «Оршора» — оператора особой экономической зоны «Бремино-Орша».

Он специализируется на логистике — а в период санкций это деликатная тема, а также на перепродаже продукции государственных предприятий. Кроме того, он крупный спонсор католической церкви в Беларуси.

Анонимность как страховка от санкций

Если исходить из предположения, что покупателем стал кто-то из приближенных к Лукашенко «бизнесменов удачи», то становится ясно, почему сделка прошла на неконкурентной основе и на аномально выгодных для приобретателя условиях. «Райффайзен» вынудили, чтобы дать заработать своим.

RBI Group согласилась, потому что для них это была единственная реальная возможность превратить недоступные деньги, собранные в Беларуси, в настоящие за границей, пусть и ценой потери как минимум половины суммы.

Анонимность покупателя в этом случае — обязательное условие как для продавца, так и для клиента, поскольку RBI Group не смогла бы открыто провернуть сделку с компанией или лицом, находящимися под американскими и европейскими санкциями.

Это никогда не будет открыто признано и в будущем, так как будет означать намеренное нарушение санкционного режима со стороны «Райффайзена».

Без официального признания того, что банк теперь принадлежит одному (или нескольким сразу) из приближенных к окружению Лукашенко, нет никаких причин отключать его от корреспондентских услуг.

А значит, банк вряд ли попадет под санкции и продолжит работать с валютными платежами, принося прибыль уже новым владельцам и тем, кто за ними стоит.

• 1
• 0
• 1
• 0
• 2
• 0
• 8
• 0