Ряд запретов произведений одних белорусских классиков и разоблачение гродненской инфоказачкой «террористической» сущности других в 2023 году не случайно идут в хронологическом порядке. Похоже, что Бондарева идет по учебной программе белорусской филологии, на которой пытается получить высшее образование. «Наша Ніва» посмотрела, на кого и за что могут быть направлены нападки пророссийской активистки в этом году.
Сейчас Ольга Бондарева учится на втором курсе филологического факультета БГПУ по специальности «Белорусский язык и литература». Одной из основных дисциплин по ее специальности, естественно, является история белорусской литературы. С концом 2023 года закончится и третий семестр, в котором инфоказачка изучала период ХІХ века.
За эти полгода экстремистскими были признаны стихотворные произведения «Плывуць вятры» и «Гутарка старога дзеда», приписываемые белорусским классикам Винценту Дунину-Марцинкевичу, Владиславу Сырокомле и Винцесю Каратынскому. Все эти литераторы есть в учебной программе за третий семестр и на каждого из них Бондарева непосредственно нападала в своем канале.
Произведения Дунина-Марцинкевича, Сырокомли, Чечота, Мицкевича и Богушевича из учебной программы, то есть большую ее часть за XIX в., она требовала изъять, так как они являются «польскими» и к белорусам якобы причисляются только по факту территориальной принадлежности.
Например, очень не понравилось Бондаревой и стихотворение Сырокомли «Добрыя весці», чье социальное содержание и художественные особенности изучаются студентами-филологами. По мнению инфоказачки, оно воспитывает из молодых белорусов «русоненавистников» и «полонофилов», которые с сочувствием будут относиться к борцам, поднимавшим восстания против царской власти.
Источник своей ненависти пророссийская активистка выдала сама, рассказывая о Винцесе Каратынском как о «страдальце по народу и даже писарчуке на белмове», «змагаре, который создал польскую пропагандистскую организацию («как Белсат») и подбивал народ «на плошчу». К своему посту она приложила скрин из собственной учебной программы, щедро сдобренный вотермарками.
Но программа не является неким экслюзивом и на репозитории университета можно с легкостью найти учебные программы как за третий, так и за четвертый и пятый семестры, по которым придется учиться Бондаревой, если ее не отчислят во время зимней сессии. И судя по ним, Бондареву ждет год неприятных сюрпризов, а белорусов, вероятно, новые запреты и «отмены» классических произведений.
Уже одно название программы за четвертый семестр, утвержденное в 2022 году, может вызвать у пророссийской активистки болезненные спазмы — «Гісторыя беларускай літаратуры Нашаніўскага перыяду».
Кого же из писателей отнесли к этому периоду и чем они могут не угодить инфокарательнице?
Казимиру Свояку, белорусскому поэту и публицисту, уже досталось от пророссийской активистки за то, что он «ксендз, белорусский националист, знакомец гитлеровского ксендза Винцента Годлевского», хотя он умер от туберкулеза в 1926 году, задолго до событий Второй мировой войны. Теперь же белорусская система образования хочет заставить Бондареву изучать его творчество.
Ядвигин Ш., он же Антон Левицкий, учился в нелегальной школе, которую организовала дочь Винцента Дунина-Марцинкевича. Видимо, это в будущем привело прозаика в издание братьев Луцкевичей. И книги свои издавал за счет «польских панов», среди которых, конечно, и Магдалена Радзивилл. Ну а с развалом «святой матушки России» вообще вскрылась «экстремистская» натура — участвовал в 1917-м в съездах белорусских организаций и партий, а после вообще стал членом Рады БНР. Вишенка на торте — созданная им партия «Зялёны дуб» вплоть до начала 1930-х годов руководила антибольшевистским крестьянским движением, то есть выступала против идейных соратников Бондаревой, чего никак простить нельзя.
Владислав Голубок, создатель белорусского национального театра, конечно, будет виновен уже из-за того факта, что был репрессирован в 1930-е годы и расстрелян. Лишь бы кого при Советах, конечно, не трогали!
Не простит Бондарева и Франтишку Олехновичу, как не простили и советские власти за его творчество. За «шпионаж в пользу буржуазной Польши» его арестовали в Минске еще в 1926 году, дав 10 лет каторги на Соловецких островах. В 1933 году гражданина Польши обменяли на Бронислава Тарашкевича. На свободе Олехнович написал повесть о нахождении в советском лагере «У капцюрох ГПУ», которая была переведена на многие европейские языки и раскрыла широкой публике правду об ужасах большевистского ГУЛАГа. С приходом большевиков в Вильнюс скрывался по квартирам знакомых, но в 1944 году его застрелили спецслужбисты в собственной квартире — не смогли простить «дискредитации» советского строя.
Фигура академика Вацлава Ластовского уже давно не дает покоя инфоказачке. На нем, согласно утверждениям Бондаревой, «клейма негде» ставить. Главная вина его, конечно, в том, что он назвал Калиновского «Кастусем», о котором «насочинял целый миф, ничего общего не имеющий с правдой». Правдой русского мира, видимо, так как вся деятельность Ластовского была направлена на открытие правды белорусской. Пусть не без погрешностей, характерных для того времени, но и не через чужую призму.
За это пророссийская активистка не раз призывала своих сторонников осквернять его «идолище» на Куропатах — символический кенотаф репрессированному и расстрелянному ученому. По мнению Бондаревой, Ластовский сотрудничал с нацистами, хотя тот был убит в 1938-м и реабилитирован по всем обвинениям еще в советское время.
Даже к Змитроку Бядуле, который подписал к Сталину письмо, в котором призвал истребить «бандитских выродков» из «контрреволюционной троцкистско-зиновьевской банды», могут быть вопросы. Все-таки поддерживал коренизацию БССР, чтобы отдалить ее население от великороссов, а в начале века критиковал большевизм в газете «Беларускі шлях», которая выходила под немецкой оккупацией, и помогал Белорусской военной комиссии при поляках.
Алесь Гарун не только работал в этой военной комиссии, но и вообще приветствовал в 1919 году начальника польского государства Юзефа Пилсудского в Минске, а при наступлении большевиков бежал с поляками.
Писатель Тишка Гартный, другой стороной которого был советский государственный деятель, если верить советским чекистам, был осужден «за связь с фашистскими элементами», закончив свою жизнь в психиатрической больнице.
Классик белорусской поэзии Максим Богданович вообще создал стихотворение «Пагоня», строки которого «старадаўняй Літоўскай Пагоні ні разбіць, ні спыніць, ні стрымаць» пели противники режима Лукашенко по всей стране после августа 2020 года.
В этом списке для одинокой борчихи за русский мир нет друзей и «попутчиков».
Святыми и неприкасаемыми остаются разве что Якуб Колас и Янка Купала, которых побоялись по-настоящему трогать даже в разгар сталинских репрессий. Пропагандисты даже находят их произведения, которые или адресованы Сталину, или восхваляют советскую действительность. Но даже современники замечали, что пишут они это как-то неискренне, без страсти, исключительно, чтобы выжить.
Но и к ним можно придраться. Один писал полные революционного пафоса стихи против законного российского правительства, приветствовал Пилсудского и говорил, что «беларусы з аблягчэннем уздыхнулі», когда большевики бежали из Минска. Второй — сидел в тюрьме за «несанкционированное мероприятие», его дядя Язеп Лесик работал под немецкой и польской оккупациями, «чрезвычайно враждебно относился к русской основе самосознания белорусов», а родной брат Михась работал инспектором под нацистской оккупацией.
На пятый семестр вообще выпадает программа «Гісторыя беларускай літаратуры 20—30-х гадоў ХХ стагоддзя», где будут изучать творчество писателей, абсолютное большинство которых попало под советские репрессии как «нацдемы» и «польские шпионы», а многие были физически уничтожены советским государством, на которое молятся Бондарева и ее приспешники.
Это и Максим Горецкий, и писатели объединений «Маладняка» і «Узвышша» — Андрей Мрый, Михась Чарот, Владимир Жилка, Владимир Дубовка, Михась Зарецкий, Язеп Пуща, а также Кузьма Черный, Борис Микулич, Владимир Хадыка, Змитрок Остапенко, Сергей Астрейко.
Этой судьбы из тех писателей, которые перечислены в программе, избежали почти исключительно те, кто с советской действительностью познакомился уже после сентября 1939 года, такие как Максим Танк, Михаил Машара, Микола Засим и Валентин Тавлай.
Также высокие требования гродненского члена Коммунистической партии Беларуси может удовлетворить личность сатирика Кондрата Крапивы, которого Позняк называл «сделанным сталинистом» и чья биография в 1937-1938 годах остается туманной и подозрительной.
Но и в их биографии можно отыскать крамолу. Ведь все претензии к известным деятелям со стороны пророссийских сил строятся исключительно по одному принципу: ты белорус, а значит уже виноват, потому что должен был быть русским. И от такого обвинения невозможно оправдаться.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии