Ян Мельников: За участие в боевых действиях в Украине я не получил ни копейки

Боец тактической группы «Беларусь» в составе украинских сил Ян Мельников побывал в Праге и посетил главный офис радио «Свобода».

— Иван, что таких молодых людей, как вы, выталкивает из Беларуси? Кто-то скажет, что ищут приключений, адреналина, славы, денег. Кто-то считает, что это отсутствие перспективы реализовать себя в Беларуси. Как бы Вы ответили?

— Я бы ответил просто. В то время, когда у братского народа проблемы, я не смог оставаться дома, сидя на диване, хотя я не гражданин этой страны. Я понимаю, что это проблема не только украинцев, но и всей Восточной Европы, и имеет отношение к судьбе моей страны. Я не мог оставаться равнодушным.

— Как много времени Вы провели на Донбассе и что было самым опасным?

— На Донбассе я с самого начала так называемых «референдумов» ДНР-ЛНР, 11 мая был мой первый боевой выезд в Красноармейск. Что было самым опасным… Было много моментов. В августе, когда погиб Александр Черкашин, я тоже был в том бою, был сильный минометный обстрел. То, что большинство парней вышли живыми — чудо, ведь по замыслу, который, как мы понимаем, был у сепаратистов, мы не должны были вообще выйти оттуда.

— Иван, вы не служили в армии, откуда у вас военная подготовка?

— Начнем с того, что существует печально известная у нас часть спецназа 3214. Это так называемый «лукашенковский спецназ». На базе этой части был военно-патриотический лагерь. Еще подростком я каждое лето, три года подряд, был в этом лагере. Тогда я еще не понимал, кто такой Павлюченко и другие. И там я получил первые навыки, как правильно пользоваться автоматом, пулеметом и др.

— Вы стреляли по живым мишеням?

— В лагере? Нет.

— Я имею в виду — на Донбассе.

— Я стрелял в сторону врага. Что такое стрелять по «живым мишеням»? Там, по большей части, расстояние боевое около километра. Очень редко случается, как это было у нас на шахте, где был последний бой, когда 300—400 метров. Обычно расстояние очень велико. И поэтому я не стрелял по живым мишеням, я стрелял в ту сторону, откуда была опасность.

— Вы в военной форме, у вас бело-красно-белая нашивка, Погоня, и медаль. За что вас наградили?

— Это медаль за жертвенность и любовь к Украине. Меня ею наградил митрополит киевской православной церкви Филарет. Это награда официальная, ею награждают иностранцев, и я не единственный белорус, удостоенный этой награды. Для меня это — честь.

— Как Вы оказались в Праге?

— Я здесь не в отпуске, а с волонтерской миссией. Состояние у волонтерских батальонов такое, что волонтерской помощи минимум, люди устали. Мы приехали на встречу с диаспорами. Перед Прагой я побывал в Мюнхене, где была встреча с белорусской диаспорой, мы собрали средства на существование нашей группы и продолжение ею боевого пути.

— Значит, вам не платят из украинского бюджета?

— Все, что вы видите на мне, все довольствие, которое я получал на войне, какие-то вещи — это все за счет народа. От государства я не получил ни копейки, поскольку я воюю не по контракту.

— Регулярно со стороны властей в Беларуси звучат угрозы о том, что вас будут преследовать как наемника?

— То, что нам инкриминируют власти — «наемничество» — это обвинение не соответствует действительности. Потому что наемник тот — кто воюет из меркантильных интересов. За то, что я принимаю участие в боевых действиях на востоке Украины, я не получил ни копейки. Я никакого контракта ни с кем не подписывал. Поэтому, на самом деле, это просто парадокс.

— Существует ли выход из украинского конфликта, или он будет затяжным? Волна беженцев в Европе снизила политическое внимание к Украине.

— Да, как я заметил в европейских странах, конфликт в Украине отошел на второй-третий план, сейчас на первом плане Сирия. Но забывать Украину нельзя, там боевые действия не прекращены, там перемирия реального нет. И поэтому внимание должно быть пристальное. Санкции против России должны быть продлены. Только сообща можно разрешить исходящее с востока насилие.

• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0