Фото: АР
Автор с самого начала отрицает саму возможность существования Украины.
«Нацистская, бандеровская Украина, враг России и инструмент Запада по уничтожению России нам не нужна», ‒ пишет автор, некий Тимофей Сергейцев. Если осознать, что под «нацистской и бандеровской» российская пропаганда подразумевает национально ориентированную, прозападную Украину с европейскими ценностями, то очевидно, что Россия ставит цель уничтожить Украину. Далее автор раскрывает эту тему.
«Сегодня вопрос денацификации перешел в практическую плоскость». Что это значит? «Дальнейшая денацификация массы населения заключается в перевоспитании, которое достигается идеологическими репрессиями (подавлением) нацистских установок и жесткой цензурой: не только в политической сфере, но обязательно также в сфере культуры и образования», ‒ пишет автор.
«Денацификация», по его словам, «может быть проведена только победителем, предполагающим (1) его безусловный контроль над процессом денацификации и (2) власть, обеспечивающая такой контроль.
В этом отношении страна, которая денацифицируется, не может быть суверенной. Государство, которое денацифицирует, — Россия — не может исходить в отношении денацификации из либерального подхода.
Идеология денацификатора не может оспариваться виновной стороной, подвергающейся денацификации».
На выезде из Бучи около двадцати расстрелянных мужчин — не военных, в обычной одежде, некоторые со связанными за спиной руками.
То есть Украина, по российскому сценарию, будет под российской оккупацией. Правда, автор пишет, что не вечно, но как минимум лет тридцать.
«Сроки денацификации никак не могут быть меньше одного поколения, которое должно родиться, вырасти и достичь зрелости в условиях денацификации».
Автор констатирует, что признаков нацизма в Украине не видно, но это, по его словам, еще худший диагноз.
«Особенность современной нацифицированной Украины — в аморфности и амбивалентности, позволяющим маскировать нацизм под стремление к «независимости» и «европейскому» (западному, проамериканскому) пути «развития» (в реальности ‒ к деградации), утверждения, что на Украине «нет никакого нацизма, только частные единичные эксцессы».
Нет же ни главной нацистской партии, ни фюрера, ни полноценных расовых законов (только их урезанный вариант в виде репрессий против русского языка). Как следствие ‒ никакой оппозиции и сопротивления режиму.
Россияне обстреляли памятник жертвам Холокоста, под Харьковом, 27 марта 2022 г. На этом месте нацистскими оккупационными войсками в 1941-1942 годах расстреляли от 16 до 20 тысяч человек. Фото: Андрей Мариенко / УНИАН
Однако все перечисленное не делает украинский нацизм «лайт-версией» нацизма немецкого времен первой половины ХХ века. Наоборот — поскольку украинский нацизм свободен от подобных «жанровых» (политтехнологических по сути) рамок и ограничений, он свободно разворачивается как фундаментальная основа всякого нацизма ‒ как европейский и, в наиболее развитой форме, американский расизм.
Поэтому денацификация не может быть проведена компромиссно, на основе формулы типа « НАТО — нет, ЕС — да».
Коллективный Запад сам является проектировщиком, источником и спонсором украинского нацизма, в то время западенские бандеровские кадры и их «историческая память» ‒ лишь один из инструментов нацификации Украины.
Укранацизм несет в себе не меньшую, а большую угрозу миру и России, чем немецкий нацизм гитлеровского разлива», — приходит к выводу автор.
Даже самого названия Украина, по словам пропагандиста, не может существовать.
«Название «Украина», по-видимому, не может быть сохранено в качестве титула никакого полностью денацифицированного государственного образования на освобожденной от нацистского режима территории», — пишет он.
Нейтральной Украина тоже быть не может, так как у нее «вина перед Россией» ‒ «отношение как к врагу». Поэтому — российский партекторат.
«Искупление вины перед Россией за отношение к ней как к врагу может реализоваться только в опоре на Россию в процессах восстановления, возрождения и развития. Никаких «планов Маршалла» для этих территорий допускать нельзя. Никакого «нейтралитета» в идеологическом и практическом смысле, совместимого с денацификацией, быть не может.
Кадры и организации, являющиеся инструментом денацификации в новых республиках, которые денацифицируются, не могут не опираться на прямую силовую и организационную поддержку России».
Кроме этого, неизбежна и «деукраинизация» ‒ «отказ от начатого еще советской властью масштабного искусственного раздувания этнического компонента самоидентификации населения территорий исторических Малороссии и Новороссии».
Неожиданно автор противопоставляет Украину Грузии и странам Прибалтики (возможно, это временная слабина). Украина не может быть национальным государством, неизбежна, по российскому сценарию, и ее деевропеизация.
«В отличие, скажем, от Грузии и стран Прибалтики, Украина, как показала история, невозможна в качестве национального государства, а попытки «построить» такое закономерно приводят к нацизму.
Украинизм — искусственная антирусская конструкция, не имеющая собственного цивилизационного содержания, подчиненный элемент чужой цивилизации. Дебандеризации будет самой по себе недостаточно для денацификации — бандеровский элемент есть только исполнитель и ширма, маскировка для европейского проекта нацистской Украины, поэтому денацификация Украины — это и ее неизбежная деевропеизация».
Проукраинская элита будет ликвидирована, а народ должен пройти через очистительные тяготы войны.
«Бандеровская верхушка должна быть ликвидирована, ее перевоспитание невозможно. Социальное «болото», которое активно и пассивно ее поддержало действием и бездействием, должно пережить тяготы войны и усвоить пережитый опыт как исторический урок и искупление своей вины». «Исторический опыт показывает, что трагедии и драмы военного времени идут на пользу народам, которые соблазнялись и увлеклись ролью врага России».
Для достижения целей денацификации необходима поддержка населения, переход его на сторону России, пишет автор. «Разумеется, должно пройти некоторое время, за которое люди оправятся от шока военных действий, убедятся в долгосрочных намерениях России — в том, что «их не бросят», ‒ убежден автор.
По его словам, часть украинцев все же не согласятся на такой сценарий. Поэтому Украину нужно будет расчленить.
«Католическая провинция» (Западная Украина в составе пяти областей) вряд ли войдет в состав пророссийских территорий. Линия отчуждения, однако, будет найдена путем опыта. За ней сохранится враждебная России, но принудительно нейтральная и демилитаризованная Украина с запрещенным по формальным признакам нацизмом. Туда уедут ненавистники России.
Гарантией соблюдения этой остаточной Украины в нейтральном состоянии должна быть угроза немедленного продолжения военной операции при невыполнении перечисленных требований.
Возможно, для этого понадобится постоянное российское военное присутствие на ее территории.
От линии отчуждения и до российской границы будет располагаться территория потенциальной интеграции в русскую цивилизацию, антифашистскую по своей внутренней природе».
Ну и затрагивает автор будущее самой России.
«России самой придется окончательно расстаться с проевропейскими и прозападными иллюзиями,
осознать себя как последнюю инстанцию защиты и сохранения тех ценностей исторической Европы (Старого Света), которые того заслуживают и от которых Запад в конечном счете отказался, проиграв в борьбе за самого себя».
Запад — это неблагодарный мир, который не оценил руки дружбы и жертв России, пишет автор без всяких объяснений.
«Все, что Россия сделала для Запада, она сделала за свой счет, приношением величайших жертв. Запад в конечном счете отверг все эти жертвы, обесценил вклад России в разрешение западного кризиса, решил отомстить России за ту помощь, которую она бескорыстно предоставила. Далее Россия пойдет своим путем, не волнуясь о судьбе Запада», — резюмирует автор.
