«В камере подошел человек и сразу взял меня за штаны» — Лева из «Би-2» о днях в тайском СИЗО

Белсат пообщался с солистом группы «Би-2» Левой (Егором Бортником) об отношениях с Z-артистами, «Полудне против Путина» и песнях на белорусском языке. «Вот Так» подготовил сокращенную текстовую версию этого интервью.

«Смешно, что МИД России вообще гонялся за нами»

— Вас хотели депортировать из Тайланда, в Дубае отменили концерт, в Турции — фестиваль. Что вообще происходит, почему так взялись за «Би-2»? Это какая-то рука Кремля всеобъемлющая?

— Причина именно в этом. После Тайланда нам Михаил Ходорковский представил своих адвокатов, которые занимаются конкретно вопросами безопасности, передвижения по миру. Теперь нужно вот еще один пункт выполнять в жизни: где лететь, какой компанией, в какие страны ты прилетаешь. Это, конечно, добавляет головной боли.

— А вы с ним дружите, с Ходорковским?

— Ну, теперь дружу, да. Дружим. Это абсолютно не миф, что нам в Таиланде действительно МИД России… Мы сначала думали, что они хотят нам просто сделать гадость. А потом все выстроилось уже в какую-то определенную картину, которая могла сработать для них.

— Российские политики наперед смаковали, что вас посадят в тюрьму.

— Это помогло нам очень хорошо, честно говоря. Потому что они сами, вся эта компашка, не отличаются таким умом, который должен быть присущ людям, ответственным за государство.

Это, конечно, очень смешно, что МИД России вообще гонялся за нами. Я вообще израильтянин. Собственно говоря, когда меня оттуда первого вывезли, и мы из Тель-Авива продолжали работу, то было уже немного легче.

Мы сначала думали, что это просто гадость [от российских властей], и она перейдет в то, что нам скажут: «А теперь, ребята, валите!» Мы же заплатили штраф, отсидели даже сутки в полицейском участке за это.

— Тогда вы не ожидали, что попадете в эту тайскую тюрьму?

— В тюрьму мы так и не попали. Мы попали в СИЗО. Это была самая такая странная часть. Это СИЗО иммиграционное, причем, например, люди есть, которые живут там 23 года. То есть она как тюрьма, но там можно, если у тебя есть деньги, заказать себе «Макдоналдс» и так далее.

Она в этом плане не такая настоящая тюрьма. Когда зашли в комнату, я увидел количество народа, первая мысль была, что надо себя как-то проявить. Ведь сразу подошел человек, который попытался взять меня за штаны. Я его отодвинул, говорю: «В чем проблема?» И он так сразу успокоился, говорит: «Извини, мне надо было тебя обыскать».

Зажигалки — это самая ходовая валюта, самая ценная. Зажигалки, значит, забирают, ножи, если они у тебя есть. Но ты уже туда прибываешь после такого количества проверок. Это такой мир, в котором метров сто двадцать [квадратных]. И постоянное количество людей, которые там находятся, в районе восьмидесяти человек.

— Но если вы там находились, у вас были какие-то мрачные мысли, что вас могут депортировать в Россию?

— На тот момент времени нет, потому что в какой-то момент у нас забрали телефоны. Вот в тот момент, когда они предупредили, что забирают телефоны, мы с [Игорем] Рубинштейном связались и проработали. Я свою идею предложил, а он уже дальше своим умом это все сплел.

Самое главное для нас было, чтобы эту историю не позиционировать как проблему с группой «Би-2», а просто рассказать о вопиющем факте, который происходит. То, что силовые ведомства Таиланда находятся под коррупционным или каким-то еще каблуком администрации президента России Владимира Путина.

Павялічыць

Первый раз, когда приехал консул израильский, он на нас сначала посмотрел: типа еще одни очередные израильтяне — они туда ездят много — там что-то устроили, ну сейчас вытяну. И потом стало понятно, что это все намного труднее. Мы сразу практически знали, что это все козни, поскольку таиландцы в этом плане очень разговорчивы.

Когда вышли статьи, что мы заплатили штраф, и все это якобы закончилось, на самом деле это было только начало. У меня была возможность связаться с Игорем [Рубинштейном], в этот момент мы стали получать уже информацию, <…> что нужно будет нетрадиционным каким-то методом это все решать.

Собственно говоря, мы просто устроили шторм. Давление мы поставили на англоговорящую прессу и не только. Израильские газеты дублируются и на английском, и на иврите.

Большая благодарность моей стране — Израилю — за то, что в свое такое тяжелое время, когда… Всем известно, что 7 октября «Хамас» напал на Израиль, еще количество заложников огромное там находится до сих пор. И вот в это трудное время параллельно как-то занимались этой проблемой. То есть нами.

Конечно, Мария Захарова по этому поводу очень сильно разочаровала. Последние остатки какого-то уважения к ней уничтожила просто. Она на самое больное место [нажала]: у вас там заложники в Секторе Газа, а вы тут хренью занимаетесь, какой-то группой «Би-2», которая никому не нужна.

Когда я приехал в Тель-Авив, меня особо старались не посвящать [в процесс освобождения остальных], потому что мы в первое время наделали всяких глупостей со всеми этими решениями [в Таиланде]. Мы там потратили много денег, которые потом были нам очень нужны. Ну ничего, самое главное, что это хорошо закончилось.

«Когда началась война, мы еще по инерции выступали»

— В России только что прошли выборы. Может, кто-то из команды «Би-2» голосовал? Стоит ли вообще идти на эти выборы?

— Как вам сказать? Это выборы президента Путина из Путина. То есть как можно к этому относиться серьезно? Но мне понравилась одна идея: в такие времена очень трудно разобраться, какой ресурс у оппозиции. И идея с тем, чтобы собраться в полдень, не обязательно даже голосовать, в принципе. Это может позволить понять, что ты не один. Это первый шаг к тому, чтобы понять, кто рядом с нами.

Когда началась война, мы еще по инерции выступали. У нас обязанности были: люди купили билеты, мы выступали. И пока у нас не случилась история с Омском, мы отыграли концертов четыре-пять.

— Это когда вам предложили выступить в концертном зале, где был плакат «Zа президента»?

— Да. И поэтому, когда война началась, мы были уверены, что все, кто приходит к нам на концерт, разделяют [наши взгляды]. То есть они поэтому пришли. Тем более мы программу всю сделали тематически построенную. У нас всегда присутствовало аллегорическое что-то, война. У меня очень много песен про Иерусалим, и там тоже война, которую нужно закончить. И поэтому это все очень легло и на современные события.

— Когда вы высказались против войны публично, вы осознавали, что потеряете и что получите из-за этого?

— Конечно. Ну, я не строил никаких иллюзий, естественно. Я вот в плане того, что пишут: «Вот, было все хорошо, пока вы не полезли в политику». Это не политика. У меня политическая позиция: я, во-первых, не могу никак влиять как гражданин Израиля на политику в России, собственно говоря. Не могу я быть предателем, как нас заклеймили. Вот.

Павялічыць

— Больше ли вы выиграли, когда публично заявили о своей позиции?

— Я не знаю. Это же не футбол. Тут ситуативно просто нужно было послушать свое сердце. Просто мы высказались. Я высказался. Потом меня адвокаты попросили: «Пожалуйста, убери». Мол, мы там еще там как-то должны успеть уехать. Но это все зафиксировалось в разных СМИ.

Собственно говоря, я видел папку на нас в ФСБ. Она вот такая. (Показывает рукой несколько сантиметров толщины — Ред.)

— ФСБ? А как это было?

— Там были встречи, да.

— Тем не менее вы вместе записали первый совместный хит — «Мой рок-н-ролл». И была история, что она его исполняла и не остановила, когда вы потребовали. Она даже вас послала куда-то там в Израиль.

— Я могу, конечно, полностью восстановить, куда она нас послала и каким образом. Но думаю, что не будем смущать людей. У нее с головой проблемы начались еще задолго до полномасштабной войны. Конечно, это уже было после Донбасса и Крыма. Я не знаю, но вот ей это, видимо, понравилось, вся эта романтика. Я могу объяснить это все просто человеческой глупостью, мне не хочется никаких эпитетов обидных называть.

Есть очень много людей, которые, слава Богу, не наши друзья. Вот в своих друзьях и даже в товарищах у меня такого нет разочарования. Возвращаясь вообще ко всей этой истории, она об отсутствии идеологии. < … > А тут просто все о деньгах и о влиянии.

И есть какие-то романтики, которым дурят мозги, они попадают в этот замкнутый круг. Может, это зависит от каких-то комплексов человеческих. У Юли смотреть больно, как она с дочкой… Я не виню ее ни в чем, просто есть какие-то факторы, способствующие тому, чтобы превращаться в таких чудовищ. То же самое с Вадиком Самойловым, с которым у нас были прекрасные отношения, но потом он стал почему-то с экрана стримов учить меня жить. Мне это смешно, конечно.

«Для меня концерты — это преодоление самого себя»

— Были ли российские артисты, которые поддержали вас вот в этот момент?

— Да. Когда мы вернулись, Земфира [поддержала]. Собственно говоря, те, кто, наверное, сейчас в эмиграции. Потому что все остальные … если ты живешь долго в стране в состоянии стресса, начинает меняться постепенно психика. Это как если посадили тебя в тюрьму, каким бы ты ни был человеком, все равно будет определенный отпечаток.

Поэтому я уже начал иногда получать какие-то очень смешные интервью от своих друзей. Я никогда раньше не был оппозиционером. Я говорю, что у нас на гребень волны этого диссидентства вынесла просто наша антивоенная позиция. То есть мы никогда не спорили публично, кто лучше — Навальный или кто-то еще. И поэтому мне сейчас смешно, когда мне люди, которые в прошлом были активными участниками всяких этих [движений], начинают писать: «Перестань об этом говорить, это очень опасно».

А вот когда произошло это освобождение, когда начинаешь говорить уже без всяких границ и рамок то, что думаешь — свое личное мнение, свою ярость — после этого становится как после концерта. Очень свободно на душе. Ты освобождаешься, ты преодолеваешь себя.

Для меня концерты — это преодоление самого себя. Я интроверт. У меня такое странное сочетание в моей жизни получилось, что у меня, у интроверта, профессия выходит на сцену и быть в центре такого внимания и еще как-то взаимодействовать с публикой.

— Если говорить вообще о группе «Би-2», которая образовалась в Беларуси, долгое время жила в России, затем в Австралии и в Израиле, и сейчас частично в Испании. Вы себя позиционируете как белорусская, российская группа или вы просто космополиты?

— Космополиты, да. Без всякого цинизма. Я не вижу в этом ничего удивительного, потому что все эти определения — родина, патриотизм — это же метафоры, аллегория. Наконец, что это? Это место твоего проживания. У меня, например, воспоминания о нем не пробуждают каких-то супернастальгических переживаний. А друзья, отношения, время, проведенное в театральной студии, — то, что запомнилось.

«Женщины более эмпатичные»

— Кстати, перед концертом в Вильнюсе вы встретились со Светланой Тихановской. Чья это была инициатива?

— Здесь нужно взять паузу. [Смеется.] Где Игорь Рубинштейн? Давайте скажем так, что просто случился такой факт, что она пришла на наш концерт. Мы были очень довольны. Конечно, она зашла к нам в гримерку. Мне было просто по приколу ее называть госпожа президент.

Я просто знаком еще с [президентом Молдовы] Майей Санду, мне тоже нравится. Я вообще считаю, что, наверное, идеальная форма управления — это матриархат.

Понятно, что нужна некоторая подготовка. Но, в общем, сейчас время наступает такое, когда эмпатия имеет большое значение. И, конечно, женщины в этом плане более эмпатичные.

— О чем вы успели еще поговорить? Это был какой-то небольшой разговор?

— Мы разговаривали о разных вещах, таких, знаете, которые эмоциональные. И просто высказывали друг другу какое-то там уважение. После мы даже поделились планами, когда она вернется уже в качестве уже полноправного президента. Мы договорились, что сделаем большой концерт. У нас сорвался концерт как раз накануне президентских выборов [в Беларуси в 2020 году] и последующих событий.

Поэтому мы хотим просто взять, например, отбобахать [в свободной Беларуси] большой такой концерт бесплатный.

— На ваш взгляд, есть ли надежда в обозримом будущем на перемены к лучшему в России и Беларуси?

— У меня насчет Беларуси все-таки более оптимистичные прогнозы. Насчет России не знаю. То есть это все закончится кроваво, плохо, гражданская война. Я сейчас не говорю как политолог, это мой анализ со стороны и мои знания о том, как проходили этот путь все страны-тирании. И тут сюжет практически один и тот же.

Павялічыць

— Запоет ли «Би-2» по-белорусски?

— Сегодня Шурик вот поехал записывать песню на белорусском языке с группой «Молчат Дома».

А у меня есть сейчас программа-максимум: я хочу в этом году закончить альбом. Выпустить, может, не получится, там уже другой разговор. Но закончить его в этом. У нас когда заходит разговор о нашем каком-то пророчестве, это смешная тема, но я серьезно к этому не отношусь… Но, вот у нас были два альбома, которые некоторым казались нелепыми. А потом вот начались эти события. Так вот, новый альбом, я вам скажу, будет очень динамичный и оптимистичный.

• 36
• 0
• 2
• 5
• 4
• 10
• 14
• 0