«Все средства оправданы, если хотим сохранить дом». Бывший сотрудник колонии идет в политику
Иван Павловский — один из тех белорусов, который вышел из непубличной тени для участия в новых выборах в Координационный совет. Он считает, что как профессиональный продавец способен сделать любые переговоры в пользу будущего Беларуси более эффективными. На выборы он идет в команде Александра Азарова «Закон и правопорядок».
В свое время Иван Павловский работал начальником отряда Могилевской исправительной колонии №15, а в 2020-м после одного из маршей был избит силовиками так, что не мог самостоятельно ходить: его госпитализировали с черепно-мозговой травмой и переломом позвоночника.
В интервью «Нашай Ніве» Иван рассказал, почему недолго продержался на работе в колонии, какой момент в жизни заставил его перестать быть аполитичным и что конкретно он хотел бы изменить в стратегии демсил.
«Последней каплей для меня стало увиденное применение физической силы к осужденным»
Иван родился в Могилеве, окончил факультет физвоспитания в местном университете. После получения диплома у него было несколько вариантов развития дальнейшей судьбы.
«Первый — пойти на практику в деревню, жить у какой-то бабушки и преподавать пяти школьникам несколько лет. Второй — отправиться служить на полтора года. И был третий вариант с учетом того, что на факультете у меня была военная кафедра — переквалификация в Академии МВД. Я выбрал последнюю опцию, закрыв таким образом вопросы с распределением и армией. Но когда оказался в этой системе, достаточно быстро понял, что с моим характером там нечего делать», — вспоминает Иван.
Мужчина перечисляет минусы работы в колонии:
«Было много бумажной работы. В 22 часа заканчивалась смена, но в 6 часов уже надо быть на дежурстве. Поэтому я часто оставался ночевать прямо в колонии на кушетке, чтобы заполнить все документы. В какой-то момент я не понимал, кто там настоящий заключенный».
Имея педагогическое образование, мужчина стремился оставаться педагогом и в колонии, но увидел, что там воспитание никому не нужно.
«Все это, мягко скажем, выполнялось формально. Последней каплей для меня стало увиденное применение физической силы к осужденным. Меня вызвали принести какие-то документы на подписи. Я зашел в кабинет — попросили ждать сбоку. Там был осужденный и несколько сотрудников колонии.
Александр Корниенко, который тогда работал у нас заместителем режимного отдела, начал кричать на заключенного и нанес ему несколько ударов в грудь — тот присел. Я понимал, что это в том числе была показательная акция для меня как молодого сотрудника: чтобы я смотрел и не возражал. Моя психика действительно начала меняться, поэтому я решил увольняться, отработав менее двух лет».
В 2021 году Иван опознал Александра Корниенко на видео, которое власти опубликовали после смерти активиста Витольда Ашурко. На тот момент Корниенко был начальником шкловской колонии №17, где умер Витольд.
Период работы Ивана в системе МВД выпал на 2009—2011 годы, как раз в этот промежуток времени произошли события Площади-2010. Но собеседник утверждает, что его они не задели.
«В моем отряде политических не было. Единственное яркое воспоминание, которое я переосмыслил уже через время, — как еще в Академии мы учились работать щитами, разгонять толпу, бить дубинкой. Это занимало большую часть обучения. На мой вопрос, зачем нам это, мы же будем работать в закрытом помещении — мне объяснили, что нужно на случай бунтов в самой колонии. И тогда мы им верили — молодые ребята 22—24 лет, которые не разбирались в политике. Но когда я приехал на работу в колонию, никаких щитов у меня не было.
По своему примеру я могу понять, что происходит с ребятами, которые сейчас учатся и работают в МВД: пропаганда и идеология действительно хорошо работают, какое бы образование у тебя ни было».
«Главное — мой быт, квартира и машина. Такие у меня были приоритеты»
После увольнения из колонии Иван решил попробовать себя в сфере продаж, и достаточно быстро с должности торгового представителя дорос до коммерческого директора.
«Я хорошо зарабатывал и думал, что смогу выжить в любой системе. Неважно — диктатура или демократия. Главное — мой быт, квартира и машина. Такие у меня были приоритеты.
Но в 2018 году родилась дочь, и через какое-то время я задумался: окей, я могу выжить повсюду, а что мои дети? Хочу ли я, чтобы они жили здесь? С тех пор я активно стал интересоваться историей, пересмотрел видео с 2010 года, фильм «Крестный батька». Еще тогда как раз начались марши нетунеядцев… Короче, я подумал, что все же не хочу, чтобы моя дочь росла при такой власти и решил как-то действовать».
Рядом с основным местом работы Павловского функционировал офис «Говори правду» — ему понравилась программа партии, и он присоединился к ее рядам.
«Участвовал в различных мероприятиях, дебатах, конференциях. Мне предлагали даже в депутаты идти, но тогда не захотел. А перед выборами 2020-го вообще ушел оттуда: я сильно дебатировал с Дмитриевым, доказывал, что он должен сняться с выборов, чтобы быть солидарным с другими, а он не хотел. Короче, мне не понравилась его позиция, где собственные амбиции важнее.
А потом один знакомый попросил помочь со сбором подписей за Тихановскую, так я опосредованно присоединился к «Стране для жизни» — хоть какая-то альтернатива. В целом как человеку бизнеса Виктор Бабарико мне был больше по душе, конечно».
«Меня несли в бус, как Рому Бондаренко, поэтому я представляю, что происходило с ним там»
После одного из маршей Ивана задержали и жестоко избили — настолько, что с Окрестина его забрали в больницу скорой помощи, диагностировав там черепно-мозговую травму и перелом позвоночника. В таком состоянии его успели осудить, хотя детали он помнит смутно. Как и свое пребывание в РУВД, где его обливали водой, чтобы привести в сознание.
«В октябре я еще ходил на все марши принципиально — хотя уже и не видел в них смысла. Всегда был во главе колонны, видимо, этим обратил на себя внимание.
Меня отследили, как я уже позже узнал по видео, двое молодых людей, тихарей, с бело-красно-белыми флагами. После марша я зашел в магазин за мороженым и водой, уже возвращался к машине, как меня задержали.
Я оказался в бусе один, так что у силовиков не было никаких сдерживающих факторов. Запах земли из-под стула остался со мной на всю жизнь. Я помню, как через несколько недель смотрел видео с Ромой Бондаренко — как его забирали с площади Перемен и как несли в бус. Меня несли приблизительно так же, поэтому я представляю, что происходило с ним в бусе».
«С середины февраля меня начали таскать в Следственный комитет на «разговоры», заполнение анкет а-ля «против Лукашенко или за». Один из следователей, в итоге по-человечески объяснил мне за закрытыми дверями, что жернова работают и что до меня однажды дойдет очередь.
Последний раз я пришел в СК по поводу заявления по факту нанесения мне побоев. Следователь Екатерина Азарко — я ее хорошо запомнил — начала кричать на меня: «Мол, какие заявления, ты что, хочешь сесть?» Когда она вышла из кабинета, я немного подождал и вдруг задумался: «А чего я здесь сижу?» Вышел в коридор — там никого. Так и пошел домой. Уже вечером мы с семьей ехали в сторону Бреста».
На границе Павловских держали 12 часов, перетрясли всю машину. Иван был уверен, что время затягивают, ожидая милицию, которая заберет его на неотбытые до конца 15 суток, но в итоге таможенники всех пропустили.
«Мог сесть в тюрьму как перевозчик нелегалов»
Сегодня Иван живет во Вроцлаве, подрабатывает в такси и параллельно сдает машины в аренду для других водителей. Недавно закончил курсы на футбольного тренера, так что по вечерам еще тренирует детей.
«Обустройство в эмиграции занимает много времени. Но я не могу не думать о Беларуси. У человека, прошедшего через такой бус с пытками, для этого особые причины. Тот бус изменил меня как личность», — объясняет свою мотивацию участвовать в выборах собеседник.
Он присоединился к команде Александра Азарова, так как они уже были знакомы, причем свели их достаточно экстремальные обстоятельства.
«Я помогал эвакуироваться из Беларуси блогеру Максиму Шабуцкому, всегда был с ним в контакте. Организовать незаконное пересечение границы с территории Польши достаточно сложно. Нас задержала польская полиция, почти на сутки я попал в изолятор, прошел через допросы. Мог сесть в тюрьму как перевозчик нелегалов. Но хорошо сработала белостокская диаспора и как раз Азаров, который подключился к делу.
В итоге нас с Максимом отпустили. Все же ситуация: белорус под международной защитой в польской тюрьме, спасавший другого белоруса — думаю, им такого потенциально резонансного дела не хотелось».
«Наша Ніва»: Не смутил ли вас скандал в окружении экс-силовиков, который привел к расколу организации на «Байпол» и «Белпол»?
Иван Павловский: Ко всем активным белорусам у меня авансом кредит доверия. Я знаю людей из обеих организаций, но не знаю внутренней кухни. У Александра Азарова есть свои плюсы и минусы, как у всех нас. Но его настроенность противодействовать режиму Лукашенко и, самое главное, практически на него воздействовать (не просто разговоры, а действия — и рельсовая война, и та акция в Мачулищах), его решимость не словом, а делом кусать режим Лукашенко меня подкупает.
Азаров для меня — один из тех лидеров, который настроен действовать конкретно по режиму Лукашенко. Поэтому я присоединился к его команде.
«НН»: Если вы собираетесь дальше воздействовать на режим практически — значит, в том числе руками белорусов внутри страны. Но это приведет к тому, что люди снова будут страдать. Оправданы ли здесь такие жертвы?
ИП: Каждый человек сам делает выбор. Под дулом пистолета никто не выполняет никакие задания. Это зов сердца отдельных людей, которые осмысливают риски. В случае неудачи они страдают от режима Лукашенко, а не от нас. И так, на мой взгляд, сегодня такие средства оправдывают цель. События, которые происходят последние три года — война, пытки, — показывают, что нашей нации может не быть.
История стирала с лица земли целые цивилизации, и если мы не будем заботиться о нашей нации, Беларуси тоже может не стать. Если мы хотим сохранить свой дом, родину, все средства оправданы. Я лично очень хочу иметь возможность приезжать на Радуницу к своим дедам и прадедам. Это мой приоритет.
«НН«: Один из пунктов вашей программы действий — «разработка концепции реформирования правоохранительных органов». Как человек, работавший в колонии, какой вы видите реформу именно правоохранительной системы?
ИП: Ни для кого не секрет, что Беларусь — лидер по количеству силовиков на душу населения. Нужно сокращать их количество, за счет этого поднять оплату труда, но оставить профессионалов своего дела, которые искренне ей одержимы. Обязательно убрать палочную систему как то, что определяет эффективность работы. Ликвидировать внутренние войска, черным по белому запретить участие в политической жизни страны — в разгонах митингов и так далее. А охрана президента не должна подчиняться только президенту.
Что еще я понимаю на сегодня, так это то, что мы как страна должны изобрести свой путь работы с теми, кто споткнулся.
Люди должны понести какую-то ответственность, но при этом в новой Беларуси они должны быть приняты и получить уважение снова. Даже еще больше — за то, что покаялись. Для них стоит будет создать все социальные условия для интеграции, чтобы они не были вынуждены бежать из страны, как мы. В том числе я имею ввиду силовиков. Поверьте, как человеку, прошедшему через бус, такой вывод дался мне нелегко.
«Если бы мы действовали по-другому, мы бы сегодня жили в свободной стране»
Павловский идет на выборы в том числе руководствуясь правилом: «Не нравится, как делают другие — сделай сам». Что конкретно он подразумевает?
«Я, может, слишком амбициозен, но, если бы мы действовали по-другому, мы бы сегодня жили в свободной стране. Что конкретно делается не так? Приведу пару тезисных примеров. На мой взгляд, демократические силы работают с европейскими партнерами с просящей и сочувствующей позиции. Как профессиональный переговорщик могу сказать, что переговоры с позиции «просто просить» всегда заканчиваются неудачей. У вас должен быть пул аргументов, почему с вами имеет смысл иметь дело. Светлана Тихановская пытается тушить то, что уже произошло — та же помощь политзаключенным — это уже работа со следствием, а не причинами. На мой взгляд, Светлана Георгиевна не использует данный ей белорусами мандат в полной мере, она больше сфокусирована на международной повестке дня и партнерах, а не на проблемах белорусов.
Когда-то я стал свидетелем, как у Тихановской спросили: когда мы вернемся в Беларусь? Она ответила: когда захотят все белорусы. Я вернулся домой и до трех ночи не спал, думал над этим ответом: вот Лукашенко — тоже белорус, и он должен этого захотеть? Проблема не в цели, а в мечте. По одной причине: цели ставят по формуле SMART, где последняя буква означает «тайм» — время.
Цели должны быть ограничены во времени. Условно: в 2025 году мы должны быть дома. А дальше — работа на эту цель. Ни от одного политика я не слышал очерченное время для задач. Мне кажется, я смогу здесь внести свой вклад в это дело».
Каментары