В США Национальную книжную премию получил писатель, переписавший «Приключения Гекльберри Финна»

Победа «Джеймса» может считаться ожидаемой. Роман получил несколько литературных премий, попал в шорт-лист Букера и собрал восторженные рецензии. Некоторые критики даже прогнозируют, что книга сможет занять место в американском литературном каноне наряду с классикой Марка Твена.

«Джеймс» — это беглый раб Джим, который получает собственный голос и путешествует вместе с Гекльберри Финном по реке Миссисипи на плоту.

Образ марктвеновского Джима — добрый, покорный, но более похожий на дитя раба — в романе Эверетта оказывается только маской, которую герой носит в присутствии «белых хозяев».

Перед вынужденным бегством Джим учит своих детей не только читать (запрещенное для рабов дело), но и пропускает свою речь через «рабский фильтр», намеренно искажая слова и делая ошибки в грамматике, а также правильно общаться с хозяевами, чтобы те не потеряли свое хрупкое чувство превосходства.

Сюжет книги в целом повторяет роман Твена, однако главной целью новых «приключений» становится взаимодействие Джима с его семьей, и — как однозначно дают понять читателю — в случае неудачи ему угрожают значительно более страшные вещи, чем полагал Гекльберри Финн в оригинальной книге («Все будут презирать такого неблагодарного негра»).

Новая версия «Приключений» тем не менее смогла остаться смешной (это особый талант Эверетта, который несколько лет назад получил премию Вудхауса в области юмористической литературы за роман о линчеваниях). В одном из эпизодов романа Джим выступает с музыкантами, замаскированными под черных рабов. Для этого его нужно загримировать под белого человека, замаскированного под раба. Если бы зрители узнали, что перед ними настоящий черный, смерть угрожала бы всем участникам этого странного ансамбля, но это не мешает Джеймсу иронично комментировать абсурдность происходящего.

Роман Эверетта — не просто еще один пересказ классического произведения от имени второстепенного персонажа. Это попытка переосмыслить одну из важнейших книг американского литературного канона, из которой, как сказал Эрнест Хемингуэй, вышла вся американская литература, — книгу, столь же уважаемую, сколь и проблемную.

И дело здесь не только в часто высмеиваемом страхе перед «словом на букву N», которое, кстати, используется в романе 219 раз.

С одной стороны, известно, что Марк Твен негативно относился к рабству и расовым предвзятостям. Джим в книге явно должен вызывать сочувствие, дружба с ним помогает Геку преодолеть собственные расовые предвзятости.

С другой стороны, роль Джима у Марка Твена больше служит сценическим реквизитом, с помощью которого Гекльберри Финн тренирует свои моральные качества. Сам Джим на протяжении всего романа остается одномерным, никак не изменяющимся персонажем, лишенным не только субъектности, но и, по сути, речи.

Читателям, которые читали книгу в белорусском переводе, могло показаться, что Гек Финн и Джим говорят примерно одинаково. В оригинале Джим говорит на старательно воссозданном Твеном диалекте (Missouri negro dialect), который для современного читателя выглядит скорее как насмешливая картина.

Именно этот диалект становится ключевым инструментом для переосмысления романа. Эверетт превращает его в своеобразную маску, необходимую угнетенным для выживания.

Рабы переходят на примитивный язык в присутствии хозяев, чтобы их воспринимали как бесполезный скот, и возвращаются к обычному языку, когда остаются наедине. Говоря на правильном английском, Джим в одном из эпизодов пугает судью Тэтчера больше, чем оружие в его руках.

В интервью Би-би-си Эверетт объяснил, что «любые угнетенные, заключенные или угнетенные люди находят способ общаться друг с другом в присутствии своих угнетателей».

«Рабы должны были разговаривать друг с другом так, чтобы их не понимали рабовладельцы. Так получилось, что в моем романе это происходит через то, что мы бы назвали стандартным английским», — сказал автор.

На место плохо говорящего, который объясняет мир через приметы, вызывая в основном жалость к рабу, Эверетт ставит Джеймса. Не просто грамотного, но и начитанного (благодаря книгам в библиотеке судьи Тэтчера) и ведущего мысленные философские споры с Джоном Локком и Вольтером.

Ключевым в романе становится момент, когда Джеймс получает в свое распоряжение карандаш. Этот карандаш дает ему возможность, наконец, рассказать свою историю, а не быть замкнутым в чужой. Но заплатить за это право придется очень дорого.

Добавляя голос Джима в историю побега двух друзей, Эверетт неизбежно обогащает юмористический роман Твена трагизмом и немалым чувством отчаяния. Повешенные, забитые до смерти, покалеченные рабы встречаются героям на протяжении всего путешествия.

После увиденного и пережитого спасение Джеймса — не в побегах в свободные штаты и даже не в возможности выкупить своих родных, а в полном уничтожении рабства.

И Эверетт читателю эту надежду дает — перенося действие романа на несколько десятков лет вперед — к началу Гражданской войны. Возможно, именно благодаря этому «Джеймс» не превратился в гневный ответ Марку Твену и пронизанные духом свободы «Приключения Гекльбери Фина».

«Его юмор и человечность повлияли на меня задолго до того, как я стал писателем,» — пишет Эверетт о Твене в благодарностях в конце книги.

«В раю лучший климат, но в аду можно пообедать с Марком Твеном,» — добавляет он, перефразируя известную шутку, которую приписывают американскому классическому писателю.

• 1
• 0
• 0
• 1
• 0
• 0
• 0
• 0