«Пан подарил нам лес, чтобы дед сел за него». Как живет 91-летняя последняя староверка в деревне на Нарочи
Степаниде Синифоновне 91 год. Она последняя из староверов в деревне Малая Сырмеж в Мядельском районе. Женщина знает в округе каждый кустик, может показать место, где растет лисичка и боровик. Ее жизнерадостности можно только позавидовать. Говорит, что именно это качество помогло ей, ведь такого детства она не пожелала бы и врагу. Большая семья с семью детьми осталась без матери. Все трудности домашнего хозяйства взвалили на плечи старшей дочери — Степаниды. Чтобы поднять детей, ей пришлось пожертвовать всеми мечтами. Realt.by привез из своего путешествия по Беларуси рассказ о нелегкой жизни 14-летней девочки, выросшей сильной женщиной.
«Я молилась и плакала, чтобы корова не сдохла»
В деревне Малая Сырмеж возле Нарочи сейчас около 70 дворов. Дом бабушки Степаниды выглядит молодым, но стоит тут почти 100 лет. Его фасады уже обновили и обложили кирпичом, поэтому так и не скажешь, что здесь в свое время была школа и выросли два поколения.
Староверы приехали в деревню еще в 18 веке. В деревне насчитывалось три такие семьи, в том числе и Артаевы — семья Степаниды. Рядом был дом католиков и две семьи — православные. Соседи уважали традиции друг друга, никто никого не обижал, всем делились.
— Нам давали пользоваться мельницей, мы разрешали приходить в баню. У всех были большие семьи, поэтому в помощи друг друга нуждались.
Бабушка Степанида о детстве говорит много, но счастливых моментов вспомнить так и не может. В семье было 8 детей, один — умер еще малышом.
— Маму звали Феодосия. Она была худенькой и слабой. Старалась дольше кормить грудью, чтобы не забеременеть вновь. Хозяйство, работа на земле и дети отнимали много сил. Когда мне было 14 лет мама умерла от туберкулеза. Он съел ее за шесть месяцев.
Про отца Степанида говорит с обидой и болью. Он был очень строг и «безбожно бил за любую провинность».
После смерти матери всем хозяйством занималась 14-летняя Степанида. Тогда ее, маленькую, до слез могли довести грубые слова отца про недосоленную еду. Сейчас же хрупкую внешне бабушку, кажется, уже не сломить ничем. Она с улыбкой говорит, что может и на свадьбу одна еды наготовить, и крышу перекрыть. Вот такими навыками обзавелась, чтобы выжить.
— Помню, месила тесто для хлеба, да переборщила с водой: нужно было два литра, а влила ведро. Тесто в печь не лезло. Уже предчувствовала, что отец наругается, скажет, что я плохая хозяйка. Решила половину отдать свиньям и корове. И та заболела. Я то знаю, что только от теста могла. Я молилась и плакала, чтобы корова не сдохла, ибо начнут потом проверять, от чего сгинула, будет мне беда.
Но повезло, в тот раз она не сдохла, — усмехается бабушка. — Во второй раз не повезло. Она подавилась картошкой. Я пыталась вытащить рукой, но не получилось. Тоже тогда очень плакала, соседка перед папой меня защищала, хоть моей вины тут и не было. Но хозяйка — я, поэтому и виновата я.
Дед и отец Степаниды были простыми крестьянами.
— Один местный пан провинился чем-то перед государством и его ждала тюрьма. Он хотел, чтобы дед мой вину взял на себя, но тот был умным и сказал, что просто так на сделку не пойдет. Попросил переписать на него хороший участок леса, что был в 8 км от деревни. Тот согласился.
Побледневшее полотно 1901 года с планом подаренных территорий до сих пор хранится в семье. Сам дедушка отбывал наказание не так долго, его освободили по амнистии. После богатый участок леса перешел по наследству отцу.
По словам бабушки Степаниды, тот им очень дорожил и не продавал ни одного дерева, хоть жили они довольно бедно. Оправдывался, что сыновьям еще дома строить нужно.
«Отца назначили председателем колхоза, так хоть расписываться научили»
Своим сокровищем семья владела недолго. После прихода большевиков земли отобрали. Хорошо, что хоть дом удалось сохранить, вспоминает бабушка.
— Мы жили в старой хате, там было очень мало места. Новый дом отец сдавал под школу, чтобы получать хоть какие-то деньги. Самую большую комнату — единственную можно сказать, мы отдали учительнице, а сами все спали в коридоре. Мама с папой на кровати, а мы рядом на полу, — рассказывает бабушка. — В то время в деревне пустили слух о том, что Артаевы — зажиточные крестьяне, хотя мы такими никогда не были и, чтобы не лишиться дома, попросили учительницу сказать, что маленькая хата принадлежит ей. Она пользовалась всеми благами: нашими дровами, домам. Нас, детей, ей жалко не было.
В 40-м году отца Степаниды назначили председателем колхоза.
— Большевики подумали, раз у него хорошее хозяйство, то он и на этой должности справится. Отец был неграмотный, так его там хотя бы расписываться научили — ставил крестики на бумажках.
Когда старшие братья уехали, сестра выросла, Степанида надеялась, что сможет, наконец, уехать и устроить свою жизнь. Но отец семейства уехал в Коми, где нашел себе новую жену.
— Младшим братьям и сестрам я заменила мать. Когда отец уехал, то забрал с собой только одну сестру. Двое подростков же остались на мне. Я мечтала стать поваром, уехать жить в Латвию или хотя бы в Витебск, но соседка постоянно говорила, что дети без меня пропадут, а мачеха их будет обижать. Это меня и останавливало.
Бабушка была замужем два раза. Первый брак был неудачным и вскоре развалился. Во втором родились две дочери.
Староверами в семье были как отец, так и мать. Но всем религиозным традициям обучала мама.
— Она сама родом из деревни в 9 км от Литвы, очень верующая была. Смотрела, чтобы дети все знали и делали правильно. Мы, староверы, кланяемся в землю, стоя на коленях. Я молюсь каждый день, — поделилась бабушка и рассказала наизусть 18 страниц Семипоклонного начала. — Свечи тоже делать умею. У меня есть и воск, и специальный аппарат. Кстати, нужно будет сделать себе штук 200 и церкви 150.
В углу гостиной у бабушки обустроен Святой угол с иконами, лестовкой с молитвой в каждой ступени и старинным псалтырем.
Она каждый год ездит в староверскую церковь в Браславском районе. Ни расстояние, ни возраст ей не помеха.
— Одни говорят, что Бог есть, другие не верят. Я считаю, что что-то есть. Мой брат не верил, он не мог простить, что нас, 7 детей, он оставил без матери. Мы же ни в чем не виноваты.
Некоторые родные похоронены на старом староверском кладбище в лесу, в километре от дома. Весь путь Степанида Синифоновна рассказывала нам истории и ни разу не остановилась на передышку.
На месте она показывает могилы родителей, мужа, сестры, брата, соседей и друзей. У ограды вспоминает потешные истории: кто кого ревновал, кто кого любил — местечковые байки про людей, с которыми прожила всю жизнь.
Бабушка признается, что хоть и ощущает себя еще молодой, но вот здоровье уже не то.
— Хотите покажу вам, что у меня есть похоронное? Когда человек умирает, его кладут в саван, он у меня льняной, сама соткала. Потом накрывают покрывалом — его я уже купила.
Женщина смерти не боится и шутит, что пока ягоды и грибы собирать может, жить будет.
Из старожилов в деревне осталась еще одна жительница, но бабушка Степанида больше общается с молодыми. К маме часто приезжают дочки Таня и Света, которые также являются староверами. Любит и благодарит Степанида своего зятя: «Он всегда поможет по хозяйству».
— Я в отличие от некоторых жителей деревни, была и в Питере, и в Калининграде. Последний раз летала туда 10 лет назад на похороны младшего брата. Жаль, он умолчал, что болеет, может я бы его успела спасти. Летом приезжал в гости племянник, привез много подарков. Ездили вот плавать на байдарках, так организаторы боялись, что мне плохо станет. Но нет, — смеется Степанида. — 6 километров проплыли, мне так понравилось, я даже проголодаться успела.
Комментарии
если она ни одного радостного момента из жизни вспомнить не может
зато с удовольствием ходит на кладбище...
https://nashaniva.com/305898 ... мама памерла ад сухотаў. ... Пра бацьку Сцепаніда кажа з крыўдай і болем. Ён быў вельмі строгі і «бязбожна біў за любую правіннасць"
дык навошта быў такі бацька?
і навошта была такая вера?