Иллюстративный снимок. Фото: «Наша Ніва»
«В школе смотрела на остальных девушек и думала, что я недостаточно классная»
Начинала девушка с алкоголя, после попробовала таблетки — простое обезболивающее, которое при определенных условиях употребления имеет наркотический эффект.
«Для меня это было очень интересно — новые впечатления. На следующий день вообще не помнила, что происходило.
Мне было неинтересно общаться со сверстниками, всегда контактировала с теми, кто старше. С этими друзьями я начала употреблять. Проблем, чтобы это все купить, никогда не было, потому что мама, бабушка, отчим всегда мне давали деньги, не жалели, они меня очень любили и доверяли, я была единственным ребенком в семье», — говорит она.
В 12 лет Милана попробовала спайс.
«Мне категорически не понравилось, — вспоминает она. — Испугалась тогда. Подумала, что никогда спайс не буду употреблять, только таблетки и алкоголь. Была какая-то паническая атака, помню, стою в подъезде, в котором мы покурили, и не могу выйти, не знаю, как это сделать».
Но через полтора года девушка подсела на спайс. Ее подкупило ощущение пребывания в другом мире, где она себе понравилась.
Милану воспитывали мамаша и бабушка.
«Мама меня всегда очень любила, до 11 лет я даже спала с ней вместе. При этом я всегда чувствовала себя одиноким ребенком.
В школе смотрела на остальных девушек и думала, что я недостаточно классная. Я считала себя некрасивой и убогой. Была какая-то дыра в середине души, которую очень хотелось заполнить. И вот когда я употребляла алкоголь, я становилась более уверенной в себе, раскрепощенной. Сразу всем рассказывала, что вот, попробовала алкоголь, это же так круто.
Мне нравилось выходить из школы на переменах, брать у старшеклассников сигареты и курить. Хотелось быть каким-то авторитетом, чтобы меня уважали и любили — это самое главное», — рассказывает она.
«Мама и бабушка настолько мне доверяли, что у них не было мысли о том, что возможно что-то подобное»
С первого по четвертый класс Милана училась в обычной школе, после — в гимназии. В начальной школе она столкнулась с буллингом со стороны одной из учительниц.
«Она сильно повлияла на мою самооценку. Учительница из-за чего-то не любила мою маму, через меня она ей мстила. Хорошо помню момент, как однажды на уроке у меня пошла кровь носом (занималась синхронным плаванием, часто были из-за этого проблемы с давлением), эта учительница мне стала в лицо лить воду.
Я чувствовала себя очень виноватой, что у меня пошла кровь носом. Потом был случай, когда эта учительница забрала у меня мою любимую игрушку. Сказала, что отдаст в конце года. Когда мы пришли с мамой сдавать книги, оказалось, что она ее отдала кому-то другому. Она меня на уроках не вызывала, когда я тянула руку, просто игнорировала. Об этом я маме не говорила, она только догадывалась. Но знаете, всегда было такое, что учительница — это авторитет. Если так говорит, то значит, так и должно быть», — рассказывает она.
Замечали ли родители, какие проблемы были у Миланы?
«Мама и бабушка настолько мне доверяли, что у них не было мысли о том, что возможно что-то подобное. Я просто приходила домой и ложилась спать. Когда не приходила, то говорила, что остаюсь у подруги, которая была старше, они ее знали. А на самом деле, я с ней уже не контактировала, так как та уехала. Тусовалась с ребятами в центре города», — говорит Милана.
«Происходило что-то нереальное, и мне нравилось это ощущение»
В девятом классе начались экзамены. Их девушка сдала на самые высокие оценки.
«На выпускной принесла в школу спайс, дала попробовать девочке, — вспоминает она. — Компания, в которой я употребляла, тогда развалилась.
Мы стали употреблять вдвоем с подругой. Но обычный спайс нас уже не брал. А тогда же было время, когда трава бралась в основном прямо с рук».
«Я брала наркотики в школу, употребляла на переменах. Потом захотелось еще что-то посильнее попробовать. Предложили кислоту. После нее я не то что забывала про свою внутреннюю дыру, этот наркотик полностью менял для меня мир вокруг.
Мы с подругой могли молчать, но каждая понимала, кто и о чем думает. Видели одни и те же галлюцинации. Происходило что-то нереальное, и мне нравилось это ощущение. Ребята, с которыми я тогда гуляла, были старше меня, они только начинали знакомиться с кислотой, так удивлялись, говорили какая я крутая, что уже в своем возрасте сижу на ней», — говорит она.
«Прожила целую жизнь, отношения с парнем, которого, на самом деле, не существовало, он жил в моей голове»
Милане максимально не нравилась ее трезвая жизнь, так как в ней она сталкивалась с ощущением сильной изоляции, наркотики избавляли ее от одиночества.
Девушка вспоминает, как однажды накурилась с подругой на крыше дома.
«Спустились в подъезд, случился полный п****ец, реальности вообще не было. Смотрю на подругу, а она бьется головой об стенку, а у меня в голове как будто этот грохот.
Появилась милиция, нас передали родителям. Заплатили тогда милиционерам, и они не стали ничего на нас заводить. На следующий день после этого мы встретились с подругой и решили выкурить все, что у нас было, целый пакет, на улице. Помню только то, что это уже были не просто галлюцинации, а ощущение, что я прожила целую жизнь, отношения с парнем, которого, на самом деле, не существовало, он жил в моей голове, в моем вымышленном мире».
Очнулась после этого Милана в реанимации.
«Доктор рассказывал, как нас нашли: подруга была на одной стороне дороги, а я на другой. Я сидела без куртки, с раздвинутыми ногами, с опущенной головой. К нам подходили люди, пихали, но мы никак не реагировали.
Мне назначили психиатра, который должен был помочь мне с зависимостью. Это никак не помогло. Ведь была подруга, с которой мы вместе торчали. Ее, правда, реже выпускали из дома. А со мной ничего не могли сделать, меня было невозможно запереть дома. Уже в тот момент я у бабушки стала воровать вещи: золотые кольца, деньги», — делится она.
Тогда у девушки начались первые серьезные ссоры с матерью. Доходило до драк.
«И это было очень страшно. Но меня невозможно было остановить. Я была как ураган, который уничтожает все, что есть. Моя мама не понимала, что делать, она была бессильна», — объясняет она.
«Психиатр сказал, что уже ничего не сделаем, я умру»
После реанимации Милане пришлось перейти учиться в другую школу, которая была рядом с ее домом. Но буквально через две недели ее принудительно перевели на домашнее обучение.
«Потому что сидела на уроках обдолбанная, учителя это видели. Классная руководительница тогда много сил приложила, чтобы меня не отчисляли, а отправили на домашнее обучение. И это уже тогда, когда у меня было много приводов в милицию, когда я стояла на учете», — говорит она.
Милана помнит три раза, когда она попадала в реанимацию. Ее мать впоследствии рассказывала ей, что таких случаев было около семи.
«Тогда уже начались настоящие наркотические комы: минимально можешь двигать пальцами, но не владеешь своим телом абсолютно. Уже тогда мне было без разницы, что употреблять, на наркотики уже не было денег, поэтому я стала употреблять алкоголь в бешеном количестве.
Я полноценно разрушала свою жизнь и жизнь моей семьи. Не осознавала, что есть проблема. Когда отпускала, до меня доходило, что так быть не должно, но я не могла остановиться. Невыносимо постоянно находиться в этой реальности без наркотиков. Я была одинока, у меня уже не осталось друзей. От меня все отвернулись. Подругу, с которой мы употребляли, со мной не отпускали, она тоже страдала.
Пыталась попасть в реабилитационный центр, но меня не взяли, так как я была несовершеннолетняя. Если мне отказывали, психиатр сказал, что уже ничего не сделаем, я умру. В какой-то момент мама перестала меня удерживать: каждый раз, когда я уходила из дома, она мне говорила «прощай». Она знала, что я могу уже не вернуться. В наркотическом состоянии со мной на улице могло произойти все что угодно. Помню, как однажды я зимой уснула на улице без одежды», — делится она.
«Шла по коридору, и на меня все смотрели, тыкали пальцами»
После десятого класса девушке удалось ненадолго завязать с наркотиками, но ей только казалось, что ее зависимость внезапно исчезла.
«Мама тогда мне в кредит купила планшет и отправила отдыхать на море в Болгарию. Я с удовольствием туда поехала, пила там много, но наркотики не употребляла. Вернулась и напилась очень сильно на какой-то тусовке.
Даже не хочу рассказывать, до какого состояния, поймала алкогольную «белку». Потом у меня резко изменился круг общения. Я стала интересоваться роликами и скейтами. Появились какие-то новые интересы. И тогда я подумала, что у меня нет этой зависимости», — говорит она.
После окончания школы девушка поступила учиться в педагогический университет.
«Когда была на первом курсе, имела неосторожность в разговоре сказать, что я употребляла наркотики. Это потом разлетелось на весь курс. Шла по коридору, и на меня все смотрели, тыкали пальцами. Тут уже в лицо ничего не говорили, а обсуждали за спиной. Эти молчаливые взгляды просто уничтожали.
Тогда я сильно пила, но наркотики не употребляла. Однажды в компании я напилась и пыталась покончить жизнь самоубийством. Пыталась прыгнуть под машину, меня спасли ребята из компании, которые меня первый раз в жизни видели. От них меня забрала мать, и я уже ей сказала, что я не могу без наркотиков», — рассказывает она.
Но попасть в реабилитационный центр у Миланы снова не удалось: ей не дали академический отпуск в университете.
«На втором курсе у меня появился парень, первая любовь, первый секс. И моим наркотиком стал он. Я полностью зависела от человека, не представляла жизни без него. Тогда у меня снова была попытка суицида. Мы расстались, я его в какой-то момент разлюбила, потому что у него абсолютно не было эмпатии. У меня тогда умер котенок, он был отдушиной, всем для меня в тот момент. Я ему позвонила, чтобы рассказать об этом, он ответил, что это всего лишь кот, и положил трубку. Вместе с этим котенком умерла моя любовь к этому человеку», — делится она.
«В реабилитации сказали, что меня там вообще не должно было быть»
Девушка окончила университет и пошла отрабатывать распределение в одной из столичных школ.
Ее алкозависимость никаким образом не влияла на работоспособность.
В 2020-м Милана сорвалась и попробовала экстази и другие более сильные наркотики.
«Я очень плотно снова начала сидеть, потеряла двух самых близких подруг: они тогда не знали что со мной творится, я просто изменилась, — говорит она. — Периодически пробовала бросать, но стабильно раз в неделю пила и курила траву, тяжелые наркотики — раз в месяц. Но бывало и так, что «марафоны» у меня были и три дня подряд.
Однажды меня пригласили на день рождения. Думала, выпью коктейль — и все. Но, конечно, не смогла остановиться. Когда все разъехались, я пошла в бар, взяла много текилы. Хотела повеселиться, но все разошлись. Мне казалось, что я хочу умереть.
Вообще не помню ту ночь. Я проснулась дома. Открываю телефон, а там видео, в каком я состоянии была. Почувствовала какое-то отвратительное чувство. Зашла в заметки, а там предсмертная записка. Позвонила сразу в реабилитационный центр. Попросила меня положить, потому что просто умирала».
Чтобы туда лечь, нужно было не употреблять ни алкоголь, ни наркотики 10 дней. Для Миланы сделали исключение — 8 дней.
«Я выдержала их. Меня положили, и там я уже увидела, насколько разрушена моя жизнь, — признается она. —
В реабилитации мне сказали, что меня там вообще не должно было быть. Люди, которые там были, делали что-то одно: кто-то кололся, кто-то пил, кто-то нюхал и пил, у других была игровая зависимость. А у меня, получается, была и алкозависимость, и наркотическая.
Я много веса набрала, около 10 килограммов, когда была зависимой. Мало ела, очень много пила, но я набирала все время.
В реабилитации панические атаки и сонные параличи наоборот прошли, но они преследовали меня весь последний год употребления», — говорит она.
После реабилитационного центра, где девушка провела 28 дней, Милана стала ходить на группы Анонимных Наркоманов.
«Ходила туда каждый день, а могла даже за один день на три группы. Первые полгода они меня очень хорошо держали, там я встретила друзей, люди оттуда стали моей второй семьей. Контакты с теми, кто употребляет, я полностью разорвала», — делится она.
«Чтобы человек начал хотеть вылечиться, он должен дойти до дна, он должен окунуться в него»
С 21 марта 2021-го Милана не употребляет ни алкоголя, ни наркотиков.
«У меня стало все налаживаться, внутренняя дыра заполнилась, она перестала беспокоить и иметь надо мной власть. Я счастлива быть трезвой и не хочу сейчас умирать», — объясняет она.
На вопрос, что ей помогало бороться с зависимостями, Милана отвечает, что она очень сильно хотела поправиться.
«У меня появилась вера в какую-то высшую силу. Столько раз я могла умереть за свою жизнь, а почему-то оставалась жива. Чтобы человек начал хотеть вылечиться, он должен дойти до дна, он должен окунуться в него. Вот просто с головой. Но проблема в том, что дна нет, дна в этом применении никогда не будет, потому что намного хуже в реальности. Каждый раз, когда заканчивается действие наркотика, действие алкоголя, ты возвращаешься в реальность, где тебе намного хуже.
Еще один момент, который, возможно, хоть как-то помогал держаться: с четвертого курса я начала сдавать кровь как донор. Чаще всего, бесплатно, потому что мне казалось, что раз моя жизнь такая бесполезная, пусть хотя бы моя кровь спасет кого-то. Конечно, перед этим у меня брали анализы, смотрели на результаты», — рассказывает она.
Первый шаг на пути к преодолению зависимости — принятие того, что она у тебя есть.
«Надо пойти на группы, пусть даже через силу, обрезать контакты с людьми, которые употребляют. Должно быть искреннее желание жить. Если самому человеку эта трезвость не нужна, он из этого всего не вылезет. Но в трезвости нужно учиться жить, знакомиться с собой. Так много наркоманов умирает, чтобы мы выздоровели.
Первый месяц было очень тяжело, второй и третий тоже. Хотелось употреблять, а потом это все ушло. Бывали, конечно, обострения из-за каких-то событий, которые меня выбивали.
Бывших наркоманов не бывает. Человек может не употреблять наркотики, но будет вести себя как наркоман. Он может торчать на игровых автоматах, еде, спорте. Остается как бы навязчивая мысль.
От чего я сейчас зависима? Очень люблю тратить деньги, кушать сладкое, фотографироваться, много проводить времени в телефоне.
Зависимый человек абсолютно не знает, как жить в трезвости. Знаете, это как люди, которые 10 лет провели в тюрьме, им в тюрьме лучше, чем на свободе, так как они на этой свободе не умеют жить», — рассказывает она.
«Смотрю на зависимых людей, и у меня ничего не екает»
Девушка говорит, что далеко не у всех получается справиться с такими зависимостями.
«В центре познакомилась с парнем, он там провел три месяца. Хотя и у него было на два месяца трезвости больше, чем у меня, но он не смог, начал колоться и умер от передозировки. У него остались дочь и жена», — рассказывает она.
Первые девять месяцев без зависимостей Милана справлялась без антидепрессантов. Но впоследствии в них появилась потребность.
«Пошла к психотерапевту, когда стала замечать, что трезвость мне тяжело дается, хотя я работаю точно по программе. Мне поставили такие диагнозы: пограничное расстройство личности, депрессивное расстройство и расстройство приспособительных реакций. Психиатр сказала, что мне нужны антидепрессанты. Две недели я пожила с этой мыслью, взвешивала, а потом поняла, что нужно. Не знаю, как будет потом без лекарств, но я вот их продолжаю пить. Хочу поговорить с врачом, чтобы начать постепенно от них отказываться», — говорит она.
Какие бы жизненные ситуации дальше ни случались с девушкой, у нее никогда больше не возникало мысли прикоснуться к алкоголю или наркотикам.
«Смотрю на зависимых людей, и у меня ничего не екает», — говорит она.
Читайте также:
