Мнения88

«При выезде из страны белорусы остаются такой же частью нации, как и те, кто живет на родине»

Возможно ли построить нацию, уехав из страны? И как остаться белорусом за границей? На эти и другие вопросы издания «Салідарнасць» отвечает историк, исследовательница белорусской эмиграции Наталья Гордиенко.

Наталья Гордиенко

— Сегодня вопрос эмиграции и возможности существования белорусов за пределами страны очень актуален. Особенно интересно взглянуть на опыт прошлых поколений, чтобы понять, что ждет нас в будущем. Насколько эмиграция влияла на формирование белорусской нации? Какие достижения принесла нашему народу?

— Начнем с того, что при выезде из Беларуси белорусы не перестают быть белорусами. Они остаются такой же частью белорусской нации, как и те, кто живет на родине.

Оценить, насколько эмиграция (как выезд за границу) влияла на формирование нации, достаточно сложно. С одной стороны, с конца XIX века часто белорусы выезжали в эмиграцию временно, чтобы заработать денег и вернуться домой. И многим это удавалось. Эти контакты с другими культурами и улучшение благосостояния в конце концов выглядят как фактор позитивный.

С другой стороны, значительная часть сородичей в разные времена уезжала с белорусских земель по политическим, экономическим и другим причинам, и многие уже не только не возвращались, но и постепенно исчезали, ассимилировались в инокультурной среде.

Много мы знаем примеров выходцев из Беларуси, которые стали известны в мире, но сегодня фактически с ней не ассоциируются, так как стали частью других культур.

С точки зрения общечеловеческого то, что человек реализовал себя, безусловно, плюс, с точки зрения национального, то, что реализовал в другой культуре, без связей со своей, наверное, минус.

Очень много зависело от национальной идентичности эмигрантов, способности сохранить ее на чужбине. Тогда их достижения в новых странах, безусловно, работали на Беларусь, на представление о белорусах и белорусской культуре.

Об этом наиболее можно говорить на примерах белорусов из эмиграции времен Второй мировой войны, которые были более национально осознанными, чем их предшественники, и сохраняли это сознание в течение жизни на чужбине.

— Как складывалась судьба наших соотечественников? Легко ли вообще остаться белорусом в эмиграции?

— На протяжении истории миллионы выходцев с белорусских земель по разным причинам выезжали на чужбину. Понятно, что и судьбы их складывались очень по-разному. Я могу говорить прежде всего о представителях именно эмиграции времен Второй мировой войны, о которых знаю больше. Среди них много белорусов, достигших успеха в новых странах, ставших известными врачами, инженерами и т.д.

Наталья Гордиенко вместе с известными белорусскими деятелями эмиграции Витовтом Кипелем и Янкой Запрудником. Фото: соцсети собеседницы

Хрестоматийный пример Бориса Кита, который был связан с американской космической промышленностью.

Менее известен в Беларуси, но разве что больше в США — Авген Вербицкий (1922—1986). После получения докторской степени он специализировался в химии мясной продукции. Работал в военной лаборатории исследований еды и достиг успехов в области консервирования припасов путем иррадиации. Именно он стал создателем «космической еды», использовавшейся в полетах американских астронавтов.

Заслуги Авгена Вербицкого были отмечены, когда астронавты привезли с Луны специальную лунную породу, кусочек которой и получил ученый из рук президента США. И при этом Авген Вербицкий не терял связей с американскими белорусами, участвовал в белорусских организациях.

Однако эмиграция далеко не всегда связана с успехом. Есть много историй, как она ломала людей.

Например, Владимир Друговец (1923—1961) в конце 1940-х оказался в Аргентине, в течение нескольких лет был председателем Объединения белорусов в этой стране, Рады БНР. В конце 1950-х деятель выехал в США, чтобы организовать переезд туда жены с детьми, но неожиданно заболел, попал в психиатрическую больницу, а после выхода из нее покончил жизнь самоубийством. Правда, нельзя сказать, что самоубийства среди белорусских эмигрантов были такие уж частые.

Или другой случай — учитель математики Николай Перегуд-Погорельский (1893—1964), в послевоенной Германии он работал в белорусской гимназии имени Янки Купалы. В начале 1950-х под именем Мечислав Рогожецкий прибыл в США, был задержан при въезде и изолирован на полтора года под угрозой депортации. Потом был освобожден и остался в стране, но из-за упомянутых неприятностей сильно заболел и не смог работать. Жил в сложных условиях в Кингстоне в штате Нью-Йорк.

Примеров и успехов белорусов, и трагедий в эмиграции было разве столько же, сколько и в обычной жизни на родине. При этом все упомянутые эмигранты имели именно белорусское национальное самосознание, и в эмиграции они оставались белорусами. Было ли это легко? Возможно, как и в современной Беларуси, это был осознанный ежедневный выбор.

Есть много свидетельств тогдашних белорусских эмигрантов, как им приходилось бороться за исповедание своей белорусской национальности. Например, художница Тамара Стаганович-Кольба отказывалась получать американское удостоверение, где ее обозначили как россиянку, а не белоруску, добилась, чтобы документ был исправлен.

А во Франции белорусы на протяжении скольких лет проводили кампанию по признанию белорусской национальности в правительственных структурах.

О белорусах в середине XX века нигде ничего почти не знали, поэтому главной миссией послевоенных эмигрантов стало как раз рассказать миру о Беларуси, сделать белорусов заметными на разных уровнях. И что-то в этом направлении действительно удалось сделать.

— Один из моих собеседников-историков, говоря о национальных чертах, отмечал, что «белорусы очень податливы к адаптации», и в этом как раз есть угроза потерять свою идентичность тем, кто уехал из страны. Насколько легко, по вашему опыту, белорусы растворяются в мире между другими нациями?

— Видимо, многое зависит от уровня национальной идентичности, который имеют эмигранты во время выезда из Беларуси, а также тех условий, в которые они попадают на чужбине, и целей, которые имеют.

Не секрет, что очень часто люди выезжают с идеей как можно быстрее адаптироваться в новой стране и минимизировать связи со старой, приобрести как бы новую идентичность. Думаю, это явление далеко не только белорусское.

У эмигрантов первой половины XX века довольно часто религиозное сознание было сильнее национального. В разных странах они искали прежде всего церкви или костелы, чтобы быть «со своими», и таким образом попадали в число россиян или поляков и через некоторое время уже и не выделяли себя из соответствующей общины.

Много зависело от того, куда человек попадал на чужбине. Легче всего было оставаться белорусом рядом с другими белорусами, в местах более-менее компактного обитания сородичей. Такие были, например, в Кливленде или Саут-Ривере в США. Там создавалась целая белорусская инфраструктура с церквями, магазинами, общественными залами, воскресными школами, спортивными клубами, кладбищами.

Подобное в разных вариантах было в некоторых районах Нью-Йорка, Чикаго, Торонто, Мельбурна, Лондона и т.д.

Чем ближе белорус селился к своим, тем легче было оставаться белорусом. И наоборот, если из-за каких-то ссор, недоразумений, жизненных обстоятельств человек уезжал в регионы, где сородичей не было, чаще всего терялись все связи и эмигрант быстро ассимилировался.

Правда, были интересные случаи. Например, уроженец Воложина Николай Мохнач, чьи воспоминания «Долгая дорога к свободе» вышли в Минске в 2014 году. Этот бывший военный Армии Андерса, участник битвы за Монте-Кассино в эмиграции оказался сначала в Уэльсе, потом в американском Массачусетсе.

Повсюду был в польскоязычной среде, участвовал в польских организациях, и воспоминания написал в оригинале по-польски, но подчеркивал, что он белорус. Хотя в США контактов с сородичами-белорусами фактически не имел.

Таким образом, сохранять белорусскую идентичность вне общества возможно, хотя и гораздо сложнее.

Комментарии8

  • Anatol Starkou
    13.01.2024
    У першыя часы знаходжання ў беларускай бчб дыяспары ў Брукліне, сядзеў за адным сталом ў грамадскай зале БАПЦ разам з Янкам Запруднікам. І так ён быў падобны да аднаго з маіх сваякоў па матчынай лініі, што я не вытрамаў і спытаў яго, маляў, ці не радня мы з ім. Але ён адказаў: Не. Потым падарыў мне сваю кнігу Дваццатка.
    З спадаром Вітаўтам Кіпелем таксама сустракаўся ў Брукліне і ў Ню Джэрзі. Ён таксама даў мне сваю кнігу толькі на ангельскай мове.

    Што датычыцца сутнасці артыкула. Тут у замежжы, ды яшчэ ў такой далёкай ад Беларусі і вялізнай краіне, як ЗША, разумееш, што мы вельмі маленькая нацыя. Ну і калі па сотне тысяч з'язджаюць беларусы з Бацькаўшчыны гэта вельмі кепска.
  • XXX
    13.01.2024
    Anatol Starkou, Дваццатка? Відаць, ты нават не разгарнуў яе, пісацель…
  • гоблен
    13.01.2024
    Спасибо, но не интересует. Забыть, как страшный сон :)

Мария Колесникова встретилась с отцом25

Мария Колесникова встретилась с отцом

Все новости →
Все новости

Алексиевич: Под флагом Путина собирается все фашиствующее в мире11

В интернет слили конфиденциальное досье на наиболее вероятного главу Госдепа при Трампе. Чего ждать Беларуси?12

Журналисты назвали имена вероятных убийц летчика-перебежчика Максима Кузьминова2

Путин дал посмертно Героя России генералу, который погиб в пьяном ДТП на мотоцикле2

ТАСС описало, как жители Курской области возвращаются в разграбленные ВСУ дома. А в том городе стояла только российская армия

В Минске строят завод, который сможет перерабатывать весь мусор столицы11

Забытый на десятилетия антибиотик может стать оружием против супербактерий3

Ученые зафиксировали, как сперматозоиды нарушают один из законов физики3

Автомобиль скорой помощи врезался в ограждение на трамвайных путях в Минске

больш чытаных навін
больш лайканых навін

Мария Колесникова встретилась с отцом25

Мария Колесникова встретилась с отцом

Главное
Все новости →