Екатерина Хольцапфель-Ворожун: в Австрии переучила сына на белорусский за полгода

«Когда я наконец поняла, что я — белоруска, я стала цельным человеком»

«Наша Ніва»: Как осознали, что хотели бы воспитывать ребенка по-белорусски?

Екатерина Хольцапфель-Ворожун: когда мы переехали сюда, сыну было пять лет и он разговаривал только по-русски. В то время я водила его на занятия выходного дня, которые проводились также по-русски, и говорила, что мой сын должен очень хорошо владеть русским языком.

А через три-четыре месяца я стала больше читать новости о Беларуси. Особенно меня впечатлили видео со Дня Воли — 2017, когда людей хватали прямо на улице, они шли за батоном и не доходили. Тогда я стала думать, почему так происходит, вообще начала за границей больше интересоваться Беларусью. За границей человек чувствует себя более одиноким и поэтому старается найти своих, и я пыталась найти контакт с некоторыми россиянами, но поняла, что мы разные. 

Стала задавать себе вопрос: называю себя белоруской, так почему не знаю ничего белорусского, не говорю по-белорусски и не передаю родной язык сыну? Последним и приятным толчком было «Евровидение», где с легкой белорусской песней выступала группа Naviband. Меня это очень впечатлило, и я поняла: если я хочу и дальше называть себя белоруской, должна все белорусское поставить на первое место, а все остальные языки должны идти после белорусского. Может ли, к примеру, поляк называть себя поляком, если не знает польского языка? 

Где-то в июне 2017-го, когда мы с сыном ехали в машине, я повернулась к нему и сказала: «С этого дня я буду с тобой больше говорить по-белорусски». Была вообще не уверена, что могу это делать — более-менее понимала язык, но никогда на нем не говорила. Начала говорить по-белорусски, и сын сказал, что ничего не понимает, ответила ему: «Ничего, с течением времени поймешь». Отменила все российское, что он смотрел и читал, и стала заменять на белорусское, и потихоньку на место русского языка у него стал приходить белорусский.

Через полгода, когда мы ехали в минском такси, водитель очень впечатлился нашим белорусским языком и спросил, что, мол, мы уже совсем не знаем русский. И мой сын сам ответил, что забыл слова, то есть полгода хватает ребенку, чтобы заменить один язык на другой.

Сейчас я не ставлю ему российский контент, у нас нет друзей, с которыми он мог бы общаться по-русски, и сама общаюсь с ним только по-белорусски. Со мной он тоже должен говорить только по-белорусски.

«НН»: Ему хватает в вашем лице белорусскоязычного собеседника?

ЕХ: Да. Мы с ним не просто разговариваем по-белорусски, каждый вечер мы читаем друг другу книги, и я научила его писать по-белорусски. Читаем все что угодно: сказки, фэнтези, книги по истории. Например, на данный момент я ему читаю «Зніч вурдалака» Валерия Гапеева, а он мне — «Хронікі Нарніі».

«НН»: Вам достаточно для воспитания ребенка того белорусскоязычного контента, который сейчас существует?

ЕХ: Сейчас есть минимальное количество фильмов и мультфильмов, которые переводятся на белорусский язык. Если всего будет еще больше, этот вопрос не будет вставать.

Не стоит ожидать, что кто-то придет и сделает, нужно брать то, что есть, если люди хотят выучить белорусский. Плюс сейчас в свободном доступе есть много хороших аудиокниг на любой вкус.

Другой вопрос, насколько это все качественное. Когда мы с сыном читаем книгу и я вижу ошибку, сразу говорю ему — мол, это неправильно. Учу его, как должно быть правильно по литературной норме, или объясняю, когда мы встречаем какое-то диалектное выражение. Ошибок, к сожалению, хватает.

«НН»: Без чего ребенка не воспитать по-белорусски?

ЕХ: Мне кажется, самое главное — говорить и читать по-белорусски. И это способствует контакту с ребенком: вы читаете книгу вместе и обсуждаете, как он реагирует на героя, я ему выражаю свои мысли и чувства, он мне — свои. 

Если есть такая семья, как у нас, где вместе белоруска и австриец и в семье активны два языка, важно соблюдать правило. Если мама разговаривает с сыном по-белорусски, он должен отвечать только по-белорусски.

Очень много есть примеров, когда мама или папа не требуют от ребенка отвечать по-белорусски, в школе малыш учит, например, немецкий язык, вокруг все немецкоязычное, и ребенку проще говорить по-немецки, тем более что мама и так все поймет. У нас тоже была ситуация, что сын начал использовать очень много немецких слов, и я сказала ему: у нас правило, что ты со мной разговариваешь только по-белорусски. 

«НН»: Кто вы по образованию, связано ли ваше образование с белорущиной?

ЕХ: У меня экономическое образование. На мой взгляд, это не важно, мне нужно было просто почувствовать — я белоруска и должна владеть белорусским языком. Тогда и подтягиваются знания: я начинаю читать по-белорусски, узнаю, кто наши современные писатели и что пишут для детей, как они пишут. Чтобы справиться, должна знать белорусский язык, значит, мне нужно листать словари и грамматику, чтобы правильно говорить и ставить речь. То есть нужно постоянно углублять знания в белорусском языке, так как он невероятно богат и интересен. Для меня белорусский язык звучит изысканно шикарно, он ни на что больше не похож благодаря звучанию. 

Но не скажу, что я очень хорошо знаю все касательно белорущины или нашей истории.

Мне просто было важно почувствовать себя белоруской, а без белорусского языка это было невозможно. До переезда в Австрию и осознания себя белоруской я была ментально русским человеком, просто имела белорусский паспорт и жила на территории Беларуси. Но разговаривала по-русски, смотрела фильмы на русском языке и читала на нем книги, восхищалась всем русским. 

Просто невозможно почувствовать себя белорусом, если постоянно сидеть в российском информационном пространстве, это какая-то шизофрения. Мы и так внутри разделены уже много веков, стоит возвращать себе цельность. Когда я наконец поняла, что я — белоруска и должна в первую очередь пользоваться всем белорусским, я стала цельным человеком, почувствовала, что у меня внутри есть стержень.

Сейчас белорусское у меня в центре, и все остальные языки вокруг него, а не как раньше, когда я крутилась вокруг российского инфопространства. Это дало мне очень много сил, я раньше не чувствовала такую силу.

«НН»: Воспитывать ребенка по-белорусски — это требует каких-то затрат времени?

ЕХ: Если ребенка нужно переучить с другого языка на белорусский, хватит просто желания родителей. Не хотите сами искать белорусский контент — попросите в соцсетях, чтобы вам дали ссылки на такой контент. Сейчас множество сайтов с белорусскими фильмами и мультиками, много книг по-белорусски на любой вкус. Не успеваю их читать, у меня только для детей и подростков около 400 книг.

Мне как-то говорили, что я лишила ребенка русского языка. Ответила, что, если захочет, ему может очень легко его выучить на базе белорусского языка. Просто у нас, к сожалению, большинство людей хорошо знает только русский язык, а белорусским владеет меньшинство. 

«Не перехожу на обсуждение личности, отношусь к людям с уважением, и этого, наверное, не хватает белорусам»

«НН»: Вы много пишете о белорусском языке в соцсетях. Что мотивирует вас это делать?

ЕХ: Хочу делиться знаниями. Мне очень не нравится слово «белорусскоязычный», потому что мы же не говорим на российское или польское, что это русскоязычное или польскоязычное, но касательно того, что на белорусском языке, мы почему-то говорим «белорусскоязычное». Иногда я задумываюсь о таких вопросах, и в этом случае мне важно разобраться. Чтобы привести свои мысли в логический порядок, я пишу сообщения в соцсетях.

Люди стали на них откликаться, кто-то со мной соглашается, кто-то — нет. Но люди очень благодарны, особенно в твиттере, за подсказки по белорусскому языку, то есть люди стараются писать и говорить правильно. Иногда мне писали, что до моих сообщений не задумывались над этими вопросами, над такими выражениями или проблемами языковой дискриминации.

Но недавно поняла, что в некоторых моментах повторяюсь, а мне бы этого не хотелось. Поэтому пока что закрыла страницу в фейсбуке и редко пишу в других соцсетях.

В твиттере людям часто нужны подсказки, как правильно. К примеру, в русском языке есть слово «вдвоем», а по-белорусски используем разные слова в зависимости от пола. Если это две женщины, будет слово «ўдзвюх», если мужчины — «удвух», женщина и мужчина — «удваіх». Люди иногда путают такие вещи.

Иногда говорят, мол, очень много пишут о белорусском языке, но ведь этого никогда не будет много, тем более по сравнению с материалами о других языках. Любой, кто хочет делиться знаниями, может это делать, всегда найдутся те, кому будет интересно. 

Думаю, людей особенно привлекает, что я пишу очень вежливо. Не перехожу на обсуждение личности, отношусь к людям с уважением, и этого, наверное, не хватает белорусам. Также пишу, когда вижу какие-то ошибки в книгах: «Если вы будете читать эту книгу, обратите внимание, что здесь должно быть вот так». Тогда, как мне кажется, люди запоминают правильный вариант.

По синтаксису и лексике мы все больше и больше движемся в сторону русского языка, так как не хотим проверять в словарях, как же правильно, например, употреблять то или иное слово. Я постоянно смотрю такие вещи и уверена, что до конца своих дней буду узнавать что-то новое о белорусском языке.

«НН»: Попадаете ли в сетевые конфликты?

ЕХ: Бывает. Но отвечаю таким людям вежливо — мол, если вы будете продолжать писать мне в хамском стиле, мне придется прекратить разговор. Обычно, если человеку так написать, он успокаивается, извиняется и мы продолжаем разговор. Понятно, что нельзя опускаться до низкого уровня, так как это ничего не даст.

К сожалению, мы не обучены культурно и вежливо общаться. Мы не чувствуем, где переходим границу, что важно говорить людям «пожалуйста» и «спасибо». 

Не вижу смысла идти на конфликт, так как это ничего не даст. Если человек сам идет на конфликт, потому что ему что-то не понравилось, прошу или прекратить мне писать, или успокоиться и разговаривать со мной спокойно. А когда идет откровенное унижение, просто блокирую таких людей, потому что вижу, что они не хотят что-то узнать, а хотят меня унизить. 

«НН»: Что для вас важнее: помогать белорусскоязычным совершенствовать знание языка или способствовать тому, чтобы русскоязычные белорусы начинали говорить по-белорусски?

ЕХ: Не может быть белорусскоязычных белорусов, белорусы уже с белорусским языком. Дополнительно они могут знать какой угодно язык — русский, польский, английский, украинский или какой-то другой.

А есть русские, которые живут на территории Беларуси и имеют белорусское гражданство, но не хотят знать ничего белорусского.

Поэтому не знаю, как можно говорить о русскоязычных белорусах, так как белорусы уже должны знать белорусский язык, хотя и могут не всегда им пользоваться. 

На мой взгляд, белорусы как нация — великолепные, и я очень хочу, чтобы мы такими и сохранились. И чтобы мы остались именно с белорусским языком, не расплылись и не стали частью россиян. Неправда, что можно остаться собой с русским языком, это самообман, особенно если мы находимся в такой агрессивной российской орбите влияния. 

Никто же не запрещает белорусский язык. Система не позволит, чтобы у нас был только белорусский государственный язык, но если добавить к нему русский, то сколько угодно. И если вы хотите, чтобы на самом деле было два государственных языка, то их везде должно быть два. Русский язык вы и так можете использовать, но он не обязательно должен быть главным и государственным.

• 43
• 0
• 1
• 1
• 2
• 2
• 5
• 0