На сегодняшний день в Беларуси как минимум 655 человек осуждены по политическим уголовным делам к ограничению свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа, так называемой «химии», напоминают правозащитники. На какие особенности быта на «химии» следует рассчитывать осужденному по политическим статьям?
Отбывание срока на «химии» включает в себя обязательную работу на государственном предприятии или в другом учреждении и проживание в тесной комнате общежития. А в свободное время — еще и просмотр пропагандистских фильмов и новостей.
Бывший политзаключенный Геннадий (имя изменено в целях безопасности), который полностью отбыл срок в одной из белорусских «химий» и недавно уехал из страны, рассказал «Вясне», как политзаключенных не отпускают домой на выходных и запрещают выходить в свободное время в город, о неравных зарплатах политических и обычных рабочих. Также он рассказал, заставляют ли узников выполнять дополнительную работу, как заводчане относятся к политическим и сколько раз в день нужно присылать инспектору свою геолокацию.
«Вариант побега с химии не рассматривал»
Геннадий говорит, что сразу был настроен ехать на «химию». Это был его первый опыт заключения и мужчина не представлял, что его там ждет.
Вариант побега с «химии» он не рассматривал, потому что после оглашения приговора ему не вернули паспорт. А обжалование приговора воспринимал, как трату времени и оттягивание момента отправки на «химию».
«Мои документы — военный билет и паспорт — сразу направили по месту отбывания наказания. И я еще не встречал ни одного политического, которому бы после апелляции изменили приговор».
В исправительном учреждении мужчина ждал мягких условий и возможности самостоятельно распоряжаться досугом.
«Честно говоря, я думал, что на «химии» будет гораздо проще. Я надеялся, что просто устроюсь на работу и спокойно буду туда ходить, как все обычные люди. А в свободное время хотел ходить на курсы художественного рисования. Один из неполитических узников еще в СИЗО с прошлым опытом «химии» рассказал мне о тамошних порядках. Что, мол, можно по заявлению выходить на четыре часа в город, некоторых узников на выходные отпускают домой к родственникам. Я думал, что все примерно так и будет».
«Болит зуб? Потерпишь». Условия на «химии»
Геннадий говорит, что от применения физической силы со стороны администрации учреждения спасает то, что оно открытого типа. Всегда есть возможность позвонить. Но на «химии» мужчина испытывал на себе моральное и психологическое давление: оскорбления и прочее.
Узников на «химии» сразу ставят на профилактический учет как «склонных к экстремизму». Им запрещают выходить в свободное время в город, лишают различных поощрений. Например, не отпускают домой на выходных. По правилам выйти в город можно только под наблюдением сотрудника исправительного учреждения.
«Но при запросе пойти в город тебе говорят, что у них сейчас нет свободного человека. То есть даже если ты напишешь заявление на выход, то по факту никуда не пойдешь», — рассказывает Геннадий.
Зная об этом мужчина старался ничего не просить у администрации. Но он вспоминает случай, когда у другого политзаключенного сильно разболелся зуб. На просьбу отвести его к стоматологу, сотрудник «химии» ему сказал: «Что ты, разве не потерпишь?»
Геннадий говорит, что постоянно сталкивался с подобным отношением к политическим.
«Например, наступил зимний сезон и надо купить теплую обувь и одежду, потому что нам ее не выдавали. В магазин тоже не водили. Говорили, чтобы подождал. Это ожидание растягивалось от нескольких недель до месяца».
Когда Геннадию была нужна теплая одежда, он заказывал ее у родственников по почте. Хотя по закону имеет свободное время, чтобы выйти в город в магазин.
«В отличие от магазина, на почту нас водили регулярно каждое воскресенье. Там мы могли оплатить за проживание в общежитии, забрать посылку и прочее».
«Днем сидеть на кровати нельзя»
Здание общежития принадлежит Департаменту исполнения наказаний. В нем общая кухня, маленькие комнаты по 4 и 8 человек, в которых только двухярусные кровати и один на всех стол. Геннадий говорит, что если иметь необходимый минимум вещей, то можно как-то разместиться. В общежитии везде тараканы. Оплата за проживание составляет 30 рублей в месяц.
«В 22 отбой, в 6 подъем. Днем спать нельзя. Даже сидеть на кровати запрещено. Если увидят, выпишут нарушение режима содержания. За три нарушения — 10 суток ШИЗО. Присесть можно только на табурет», — рассказывает Геннадий.
Ремонт в здании общежития делают сами осужденные. Во время последнего обновления в жилищном корпусе решили постелить линолеум. Его купили за деньги завода, на котором работают «химики». Но после этого всем осужденным рабочим урезали зарплаты от 300 рублей.
Каждые два часа присылать геолокацию. Два раза в день — видеозвонок инспектору
Политзаключенные на «химии» должны каждые два часа отправлять в телеграме инспектору свою геолокацию. А также два раза за рабочую смену нужно отмечаться по видеосвязи. Геннадий говорит, что когда заработаешься и забудешь прислать свое местоположение, инспектор сам начинает тебе писать или звонить. Кроме этого у узников с профучетом устраивают частые обыски в комнатах.
«Случалось, когда во время обыска проверяющий находил на батарее постиранные носки. Их туда вешать запрещено. За это он переворачивал всю комнату».
Политзаключенные делают больше, а получают меньше
В общежитии было неприятно находиться. Бывший политзаключенный старался как можно меньше там проводить времени, а большую часть был на работе.
Геннадий работал по 10 часов в день 6 дней в неделю. Иногда оставался и в ночную смену. За это он получал в месяц 1 500 рублей. Но если соотнести количество рабочих часов с деньгами, то зарплата не выглядит такой большой, считает собеседник.
«Если убрать все переработки и работу в выходные, зарплата будет около 800 рублей».
Обычные рабочие завода получали зарплаты больше, чем политзаключенные, говорит собеседник.
«В расчетном листе есть графа «фонд начальника подразделений», отчисления из которого у всех могут быть разного размера. Из этого фонда вообще могут ничего не начислить. Политзаключенным его могли вообще не давать, а обычным рабочим наоборот. Поэтому у них и зарплаты были больше. Начальство объясняло разницу тем, что якобы обычные сотрудники дольше работают и им начисляется премия за стаж. Но при чем тут премия за стаж, если на заводе сдельная оплата труда и я явно делал больший объем работы? С этим бессмысленно было спорить. Всем было все равно», — делится наблюдениями Геннадий.
Некоторым политзаключенным после всех вычетов насчитывали 100 и даже 60 рублей зарплаты. Мужчина говорит, что могут высчитывать до 75% зарплаты.
«Но в 2022 году был случай, когда человек получил на карту всего 12 копеек».
«За несуществующий долг высчитывали 50% зарплаты»
Бухгалтерия также не помогала политзаключенным решать спорные вопросы.
«Однажды я туда пошел по вопросу гражданской повестки от «Минсктранса» за «перекрытие дороги». Для ее погашения у меня из зарплаты ежемесячно высчитывали 50 процентов. После того как повестку полностью погасили, на мне еще ошибочно оставалось «висеть» 9 000 рублей займа. Но в бухгалтерии завода сказали, что я все равно должен его выплатить. Я попросил позвонить в отдел принудительного исполнения (ОПИ) и проверить информацию. Сотрудница категорически отказалась и накричала на меня. В итоге мне пришлось самостоятельно решать этот вопрос. В ОПИ мне сфотографировали документ, в котором указано о погашении займа. Я снова пришел в бухгалтерию с этой фотографией и еще раз попросил позвонить в учреждение. Бухгалтерка на меня снова накричала и упрекнула, что нас таких здесь слишком много и она не успевает делать работу».
Таким образом у Геннадия еще два месяца высчитывали 50% от зарплаты за несуществующий долг. В итоге мужчина смог договориться с инспектором, тот прислал соответствующие бумаги на завод и долг отменили. Позже отдел принудительного исполнения все-таки вернул ошибочно списанные деньги Геннадию.
«Отдел тоже не очень охотно идет с нами на контакт. Они всегда ссылаются на установленные законом сроки ответа на запросы и тому подобное. Конечно, чисто формально по закону они ничего не нарушают, но фактор человечности отсутствует полностью».
Или на завод, или в зоопарк
Из-за того, что все политзаключенные стоят на «экстремистском» профучете, им разрешается работать только в тех местах, где есть пропускная система.
«Экстремисты должны быть всегда под контролем. Поэтому мы можем работать на некоторых предприятиях или в зоопарке. Там тоже есть такая система. Была работа в школе по комплексному обслуживанию здания. Там хоть и меньшая зарплата, но хорошие условия, нормальное отношение и легкая работа. Но мне туда как экстремисту запрещено».
Геннадий говорит, что предприятие, на котором он работал, было очень вредным, а те средства защиты, которые выдавала администрация завода, не помогали.
«Зимой в цехах немного теплее, чем на улице, и только потому, что нет ветра. Нет никакой вытяжки и ты постоянно дышишь пылью и ядовитыми испарениями».
Рабочие относились к политическим хорошо и с пониманием несправедливости наказания, выражали слова поддержки, говорит мужчина.
«Там работает простой народ. Они все прекрасно понимают».
После окончания срока политическим нельзя остаться работать на заводе. Хотя вместе с Геннадием работали мужчины, которые хотели продолжить работу на этом предприятии.
«У всех наших осужденных по политической статье стоит запрет на работу в государственных учреждениях. Со мной работал один политический мужик из деревни, который как раз хотел остаться на заводе. Для него это была еще и возможность и как-то зацепиться в городе. К тому же от предприятия выдают общежитие. Но ему не разрешили».
«Я на заводе, а не на допросе у следователя»
В администрации завода работает специальный идеологический сотрудник, который проверяет рабочих и следит, чтобы политические не оставались работать по освобождению.
«Он вызвал меня два раза. Первый раз положил ручку с бумагой и говорит: «Пиши, как там все было». То есть когда и с кем я участвовал в протестах. Сказал, что это нам обоим надо. Конечно, я отказался. Сказал, что в моем деле уже все написано и пусть обращается к следователю».
Через пару месяцев Геннадия снова вызвал к себе тот самый идеолог, но так и не получил никакой информации.
«Он мне снова говорит, что я должен дать показания. А ведь я даже не задержан. Он вообще не понимает, что делает. Я ему сказал, что нахожусь на заводе, а не в органах, и писать ничего не буду. Максимум, что ему предложил, написать, что я ничего не помню. На том мы и сошлись. Но многие политзаключенные от страха и неуверенности давали показания».
Как говорит Геннадий, этот сотрудник из бывших КГБшников и работает в должности заместителя начальника по безопасности.
«Один из начальников, с которым я хорошо общался, рассказал, что идеолога взяли не через собеседование. На завод пришли люди и сказали, что теперь он будет отвечать за безопасность».
Геннадий поддерживает контакты с некоторыми заключенными на «домашней химии» и говорит, что ее главное преимущество — отсутствие настолько строгого режима.
«Например, я прихожу вечером сильно уставший с завода. Но не могу банально прилечь на кровать. А после смены еще и на идеологическую лекцию надо идти».
«По некоторым ребятам я понимал, что пропаганда работает»
Заключенные на «химии» в будние дни должны ходить на идеологические лекции. В выходные — с 9 утра до 13 часов. И после 18 часов — снова на лекции. Также у них есть обязательный просмотр государственных новостей. За несколько лет заключения Геннадий успел несколько раз по кругу просмотреть пропагандистские фильмы и передачи, которые там показывают.
«На лекциях мы смотрели документальные фильмы времен от 40-х до 80-х годов. Больше новых у них не было. Сами лекции были на тему вреда алкоголя и наркотиков. Эти лекции повторялись. Сотрудник просто читал какой-нибудь текст из интернета. В последнее время стали показывать пропагандистскую передачу, как КГБ якобы разоблачает преступления и прочее подобное. Последний, который помню, это «Параллель Польша». Глядя на некоторых ребят я понимал, что пропаганда пусть и плохо, но срабатывает. У нас был один парень, который верил во все, что показывали в этих передачах.
На лекциях нельзя спать, нельзя заниматься чем-то своим. Нужно сидеть и внимательно смотреть. За этим следят. Однажды я на лекцию принес книгу, которую у меня сразу отобрали».
Опасался нового задержания
За несколько дней до освобождения в исправительное учреждение приехали сотрудники КГБ и задержали несколько политзаключенных, которым оказывали помощь по инициативе IneedhelpBY. Опасаясь и своего задержания, собеседник решил уезжать из Беларуси.
На следующий день после освобождения Геннадий, не заходя в милицию, сразу выехал из страны, чтобы не попасть на профилактический учет и не получить запрет на выезд.
«Когда узник освобождается с «химии», ему снимают запрет на выезд из страны. С соответствующими документами он должен явиться в местное отделение милиции, где его ставят на профилактический учет и снова ставят запрет на выезд. Хотя этот запрет и незаконен», — говорит собеседник.
Сейчас мужчина находится в безопасности за границей.
«Ребенок на эмоциях начал говорить «Ты нас бросил». Политзаключенный рассказал, как выживалось в новополоцкой колонии
«Переговоры об освобождении политзаключенных надо уже вести не с Лукашенко, а с Кремлем» — Стрижак
Реально ли обменять белорусских политзаключенных на российских военнопленных? Объясняет Кабанчук
Комментарии