Агент, который сломал систему. История жизни и победы Леха Валенсы

Агент Болек

Наибольший спор вокруг Валенсы вспыхнул не в годы подполья, а спустя много времени после того, как он уже ушел из политики, в 2008 году. Тогда вскрылись документы, что с 1970 по 1976-й, за четыре года до «Солидарности», Валенса был стукачом польской Службы безопасности под псевдонимом Болек и следил за коллегами по заводу.

Валенса горячо отрицал свое сексотство, доказывал, что просто что-то подписывал во время допросов. Однако похоже, что все-таки был агентом по молодости. Насколько кого выдавал — неясно, но разорвал тайные отношения за много лет до того, как волна рабочих протестов вынесла его в лидеры «Солидарности».

Интересная деталь: некоторые документы о сотрудничестве Валенсы со спецслужбами, которых не было в архивах польского КГБ, нашлись у вдовы министра внутренних дел Польши генерала Чеслава Кищака (на том этапе спецслужбы ПНР входили в состав МВД) после его смерти в 2015-м. Именно генерал Кищак заседал со стороны властей за круглым столом, результатом которого стала смена системы.

Валенса родился в 1943-м. В момент, когда он стал во главе профсоюза, ему было 37 лет и у него уже было шестеро детей. Он никогда не жил в столице, родился в деревне на Поморье, а потом перебрался в Гданьск.

Его отец вернулся из немецкого концлагеря изнуренным и больным и умер через два месяца. А стойкость в сыне воспитала мать.

Под командованием Ярузельского

Работал Валенса сначала автослесарем, потом — электриком. Интересно, что в армии он служил под командованием Войцеха Ярузельского, будущего генерала, который введет военное положение, чтобы задушить «Солидарность». Тем не менее Ярузельский был по натуре далеко не диктатором. С Валенсой он первый раз встретился в марте 1981-го. Тогда они проговорили три часа. Советы должны были провести в Польше военные маневры, и для Ярузельского было важно, чтобы обошлось без инцидентов, которые могли бы спровоцировать Москву на интервенцию.

Павялічыць

Ярузельский хоть и зависел от СССР и был искренним другом Советского Союза, все же думал категориями национальных интересов Польши. 

Когда было введено военное положение, Валенсу интернировали в городке недалеко от советской границы. Это была не тюрьма, а правительственная резиденция, к нему относились уважительно как к лидеру, хоть и врагу. В интернировании он провел 11 месяцев.

У Валенсы как лидера оппозиции — и во времена легальной деятельности, и в период полуподполья — была важная и характерная черта. Он доверял экспертам и советникам. И не был сторонником радикальных шагов. При «Солидарности» действовали комитеты экспертов и интеллигенции, Валенса также советовался с руководством Костела, сам он искренний католик.

За годы военного положения «Солидарность» почти прекратила свою деятельность, власти ничего не разрешали. Тогда в некоторых городах активизировались ячейки организации «Solidarność Walcząca» («Борющаяся Солидарность»), более радикальной части бывшего профсоюзного движения, которое применяло методы уличной борьбы, но без всякого насилия (граффити, листовки). «Борющаяся Солидарность» отвергала всякий компромисс с властями.

К слову, предыдущий премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий — сын руководителя «Борющейся Солидарности» Корнеля Моравецкого.

Профсоюзник с профсоюзником

Когда в 1988‑м советская система начала шататься, взгляды общества снова обратились к Леху Валенсе. Прошлое и Нобелевская премия придавали ему авторитет. Именно с ним решили говорить и власти, которые понимали, что старыми методами режиму долго не продержаться.

На первые публичные дебаты на телевидение Валенсу допустили в паре с руководителем официальных профсоюзов страны. Был такой Альфред Медович. Старшее поколение белорусов еще помнит эти имена, поскольку за событиями в Польше в Союзе внимательно следили, а Брест и Гродно в советское время даже массово смотрели польское телевидение, которое ловили на самодельные антенны. Те дебаты Валенса отработал безукоризненно. 

Павялічыць

Можно иметь дело!

В архивах ПОРП найдены документы, которые вскрывают, насколько руководство диктатуры становится заложником собственной пропаганды. Пропаганда — и спецслужбы тоже — долгое время изображали «Солидарность» чертом с рогами, который хочет резать коммунистов («и на джэвах, замяст лисця, бэндон висець комунисци!»). В конце концов наверху стали сами верить в эту свою же пропаганду. Только когда Ярузельский первым почувствовал новые веяния перестройки из Москвы и повел дело к Круглому столу, только после первого выступления Валенсы на телевидении руководство польских силовых структур и региональный актив ПОРП увидели, что «с этой «Солидарностью», оказывается, можно иметь дело!». Именно эти фразы записаны в стенограмме первого после дебатов Медович — Валенса заседания Политбюро ЦК ПОРП.

Валенса своей репутацией лидера осветил круглый стол властей и оппозиции, в результате которого произошла мирная и «договорная», в отличие от Румынии или ГДР, трансформация власти в Польше.

В то же время радикальное крыло «Солидарности» со временем начало считать круглый стол сговором, в результате которого бывшая партноменклатура и выходцы из госбезопасности получили контроль над лакомыми кусками польской экономики. Именно на необходимость разбить этот «сговор» давила партия «Право и справедливость» братьев Качиньских, которая уже полтора десятка лет с переменным успехом борется за власть в основном с правоцентристами из «Гражданской платформы», которые выросли из умеренных кругов «Солидарности». Для Качиньских Валенса — политический противник с начала 1990-х.

Сам Валенса в первых многопартийных парламентских выборах не участвовал. Но на каждом плакате кандидата от Гражданской платформы «Солидарность» было фото Валенсы рядом с фото самого претендента. На тех выборах «Солидарность» получила все места, которые можно было выиграть — согласно решениям Круглого стола, для старого режима была зарезервирована часть мандатов в Сейме.

Валенса не ограничивался ролью символа, он на переходном этапе играл центральную роль в практической политике. Именно он убедил руководство партий, которые ранее были «спарринг-партнерами» правящей ПОРП, образовать коалиционное правительство с «Солидарностью». Объединенная крестьянская партия и Демократическая партия были псевдообразованиями все время, пока коммунисты контролировали общество. Но в 1989‑м именно их голоса дали большинство правительству Тадеуша Мазовецкого — первому за 40 лет правительству без коммунистов в бывшем советском блоке.

Какая это тогда была сенсация! Оказалось, можно жить без «незаменимых».

«Nie chcę, ale muszę»

В 1990‑м Валенса решает баллотироваться в президенты. «Nie chcę, ale muszę» — «Не хочу, но вынужден», — так сформулировал он, почему идет на выборы. Его основным конкурентом казался выдвинутый им же ранее премьер Мазовецкий. Но в итоге второе место занял не премьер, а мутный популист из ниоткуда Станислав Тыминьский — таких типов иногда выносит волна перемен. Правда, в Польше у Тыминьского не было шансов против Валенсы во втором туре выборов.

Павялічыць

Те первые выборы, на вершине успеха «Солидарности», показали и еще одно. «Никогда не бывает, чтобы перемены поддерживались всеми. Хотя советская система рухнула, а власть уже переходила в руки бывшей оппозиции, Валенса и Мазовецкий вместе набрали в первом туре выборов только 58% голосов, тогда как кандидаты-реформисты от партий «старого режима» — Владимир Тимошевич от Социал-демократии, преемницы ПОРП, и кандидат от Крестьянской партии — получили лишь 16%, а популист Тыминьский, который обещал «деньги с вертолета», — 23%. И тем не менее эти выборы доказали то, что было видно невооруженным глазом от 1980 года: «Солидарность» поддерживалась большинством. Вопрос был только времени, когда сложится удобная внешнеполитическая, геополитическая комбинация, чтобы власть в стране сменилась. В Польше эту смену пришлось ждать 8 лет.

Чужой в демократической политике

В 1995 году Валенса доли процента проигрывает Александру Квасьневскому, бывшему комсомольскому лидеру времен ПОРП, ПНР и военного положения. Это будут абсолютно честные, свободные выборы, результаты которых никто не будет оспаривать. А Квасьневский ничего не поменяет в стратегических направлениях польской политики: курс на Евросоюз, НАТО, рыночную экономику и свободные СМИ.

Валенса еще останется в политике на несколько лет, но это будет уже мелочная демократическая политика: один министр сказал другому… партия вышла из правительственной коалиции… мэр ушел в отставку из-за скандала вокруг тендера… Человек, который двигал тектоническими плитами, был в такой политике чужой.

Валенса — тот редкий человек, в честь которого еще при жизни назвали аэропорт. Если наконец Беларусь выйдет из международной изоляции и вы будете лететь на курорты польского «Выбжежа», на Хельскую косу или в Сопот, то ваш самолет приземлится в «Gdansk Lech Walesa Airport».

Перемены в Польше произошли мирным путем и стали образцом мирной трансформации системы, которая отжила свое. В результате тех перемен Польша стала реально демократическим государством и пережила бурный экономический рост.

30 лет назад поляки жили хуже, чем белорусы. Сейчас же реальные доходы населения в Польше выше, чем у белорусов.

Поляки построили сильное и стабильное государство. Так, золотовалютные резервы Польши составляют 265 миллиардов долларов (в Беларуси — 11 млрд). 

Кроме того, уровень социальной защищенности поляков существенно вырос. Не только зарплаты и пенсии: например, на каждого ребенка до 18 лет государство выплачивает родителям пособие в размере 220 долларов в месяц. 

Обо всем этом белорусы могут только мечтать. Это все — завоевания «Солидарности» и результат борьбы оппозиции, которае не была ни простой, ни быстрой.

• 12
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 2