«Не было страха, было непонимание, зачем ему это». Бывшая директор «Лістапада» рассказала о Викторе Бабарико и своей нынешней жизни
Анжелика Крашевская, бывшая директор кинофестиваля «Лістапад» и Международного форума театрального искусства ТЕART, рассказала, как уехала из Беларуси с одним чемоданом и чем живет сейчас. А также вспомнила о знакомстве с Виктором Бабарико и о том, почему в 2020 году не могла не поддержать его.
Анжелика Крашевская — одна из тех, кто десятилетиями создавал современную белорусскую культуру. Благодаря ей белорусы могли увидеть лучшие мировые театральные постановки вживую на фестивале ТЕART, а также смотреть спектакли в записи в рамках проекта «TheatreHD» и наслаждаться хорошим кино на «Лістападзе».
Знакомство с Виктором Бабарико
— С Виктором Бабарико мы познакомились в 2007 году, когда я делала фестиваль «Панарама» в Купаловском театре. Это была уникальная ситуация, когда не ты ищешь спонсоров, а к тебе приходят с предложением помощи. Команда Виктора Бабарико обратилась ко мне и сказала, что Белгазпромбанк хочет поддержать театральный фестиваль.
Анжелика говорит, что это ее очень удивило, так как театр в Беларуси — это не тот вид искусства, который кто-то рвался финансировать. Государство не выделяет много денег, а спонсоры прекрасно понимают, что на театральном искусстве особенно не попиаришься. Это творчество не для того, чтобы зарабатывать, а чтобы давать пространство для размышлений.
— Я тогда долго думала, зачем это нужно Виктору. Возможно, все произошло благодаря его жене, Марине Бабарико. Она была очень креативным человеком, любила театральное искусство. Она восхищалась Стефанией Станютой, которая когда-то играла на сцене Купаловского театра.
Оказалось, что и Анжелика Крашевская, и Виктор Бабарико оба любят литовский театр.
— В Беларуси не так много бизнес-лидеров, которые говорят о культуре не в контексте еды и питья, которые готовы не просто выпить пива, а сходить на какое-то мероприятие. Театр — это довольно сложный жанр. Это не кино. С театром всегда труднее строить отношения.
Виктор Бабарико говорил о том, как важно сделать так, чтобы белорусский театр развивался, чтобы становился частью мирового.
После того как Анжелика ушла из проекта «Панарама», Белгазпромбанк тоже перестал поддерживать фестиваль, хотя руководство Купаловского театра рассчитывало, что спонсор останется. Но Бабарико сказал, что он готов поддерживать конкретного лидера и что перед принятием решения о финансировании фестиваля он смотрел именно на работу Анжелики.
— Виктор часто приходил на разные спектакли. Марина звонила мне и спрашивала, что я посоветую им посмотреть. Бабарико всегда сами покупали билеты для себя и своих близких, никогда не пользовались возможностью взять пригласительные. Помню, как в 2014 году я была в Авиньоне на одном из крупнейших международных театральных фестивалей в мире. И в разговоре с Бабарико я вдруг сказала: «Приезжайте в Авиньон, сами увидите, что такое международный фестиваль». И Виктор с Мариной действительно прилетели — не для того чтобы встретиться с кем-то, а чтобы посмотреть спектакль, почувствовать фестивальную атмосферу.
Анжелика отмечает, что время от времени у них с Виктором Бабарико были разные взгляды на то, что нужно делать для развития белорусского театра. Например, в 2015 году, когда в Беларуси заработала краудфандинговая платформа, удалось собрать деньги на постановку спектакля «Опіум» — и сам проект оказался очень успешным.
— И Виктор Дмитриевич тогда удивлялся, говорил, что мы на волне успеха могли начать собирать деньги на следующий проект.
Я объясняла ему: «Виктор Дмитриевич, творческие проекты так не делаются. Идеи не рождаются только потому, что появились деньги. Сначала рождаются идеи, затем под них ищут деньги». По этому поводу у нас было достаточно споров, потому что он оценивал ситуацию с позиции бизнес-модели, а мы — с точки зрения креатива.
Белгазпромбанк помогал создавать и культурный хаб OK16 на одной из бывших фабрик Минска (в частности, приобрел помещение). В 2019 году в этом проекте появилась и Мария Колесникова.
— Мы говорили, что нужна какая-то площадка, где могло бы развиваться независимое искусство — это невозможно делать в государственных учреждениях. Там есть регламентация, идеология, много других факторов… Когда мы весной 2020 года обсуждали реконструкцию помещений, я была вдохновлена. Казалось, что трудности позади, появляется пространство для полноценной работы, есть какая-то перспектива.
«Мне написали из банка и спросили, знаю ли я, что Бабарико хочет баллотироваться в президенты»
В 2020 году было запланировано празднование 30-летия Белгазпромбанка. Анжелика Крашевская, Мария Колесникова и другие участвовали в обсуждении программы. Культурный менеджер вспоминает, как узнала о решении Бабарико баллотироваться.
— В тот день мы снова созвонились в Zoom, чтобы обсудить юбилей банка. И вдруг Виктор говорит, что ему нужно сделать важный звонок и просит созвониться позже. Потом мне написали из банка, знаю ли я, что Бабарико хочет баллотироваться в президенты. Я сразу написала Маше Колесниковой, знает ли она что-то — Маша ответила, что нет, но скоро будет говорить с Виктором Дмитриевичем и все выяснит. Потом мы встретились с ней за чашкой кофе.
Сомнений, стоит ли поддержать инициативу Бабарико, у Анжелики не было, ведь он столько лет поддерживал ее проекты. Было ли страшно оказаться рядом с человеком, который в Беларуси захотел пойти в большую политику? Она говорит, что нет.
— Страха не было, было непонимание. Я не совсем понимала, зачем это Виктору. Но я подумала, что после трагической гибели жены он решил испытать себя. Марина была идеалом. Она погибла на глазах у мужа. Возможно, после этого ему уже ничего не было страшно. Я подумала, что, может, когда человек теряет любимую, он хочет сделать что-то очень важное. И я оказалась там, где оказалась.
В составе команды Бабарико Анжелика занималась организацией встреч с инициативными группами в регионах, общалась с людьми.
— Бывало, что мои задачи менялись моментально. Я видела, что Виктор Дмитриевич что-то знает. Мы чувствовали напряжение, потому что понимали, что в любой момент может произойти задержание. Но мне кажется, что он не представлял возможный сценарий полностью.
Саму Анжелику задержали позже — на одном из женских маршей. Но ей повезло: несмотря на составленный протокол, ее отпустили.
— Мы долго были в Первомайском РУВД. Казалось, что там не очень понимали, что с нами делать. И потом просто отпустили. Возможно, перед инаугурацией не хотели лишний раз злить народ.
Жизнь в Беларуси после выборов 2020 года
Несмотря на участие в различных политических активностях, Анжелика не переставала заниматься искусством. Осенью 2020 года ей удалось провести Международный театральный форум ТЕART.
А вот Международный Минский кинофестиваль «Лістапад» Анжелике с командой провести не позволили власти. Масштабный форум отменили менее чем за сутки до начала. Официальное обоснование звучало издевательски: коронавирус.
— Мы все продумали: жюри должно было смотреть конкурсные фильмы онлайн, а для обычных зрителей работали кинотеатры. В Беларуси ведь все работало! Власти отрицали существование ковида. Но официально озвучили эту причину, а неофициально — «вы сами все понимаете».
В 2021 году власти спросили, хочет ли команда Анжелики продолжать заниматься «Лістападам». Чиновники получили положительный ответ, но вскоре сообщили: «К сожалению, мы решили выбрать другого подрядчика».
«Лістапад» и чиновники
Компания «АРТ Корпорэйшн» под руководством Анжелики занималась Международным Минским кинофестивалем «Лістапад» с 2010 года.
— Меня часто упрекали в том, что я позволяю себе критиковать политику, проводимую Министерством культуры. А я действительно критиковала оптимизацию.
Я говорила, что если ты пытаешься объединить библиотеку с уборной, то не получишь большую библиотеку — ты получишь большую уборную. Если ты готов платить сотрудникам библиотеки как сотрудникам уборной, то очень скоро у тебя останутся только сотрудники уборной. Я полностью не соглашалась с запретом критиковать политику министерства культуры.
Анжелика отстаивала, что для «Лістапада» как кинофестиваля, имеющего международную аккредитацию, нужны значительные финансовые средства.
— Все имеет свою цену. Невозможно делать глобальные проекты за рубль. Если нет денег — надо честно так и сказать.
В разные годы государство выделяло на «Лістапад» от 50% до 70% необходимой суммы. Анжелика говорит, что для чиновников важными были только церемонии открытия и закрытия фестиваля — там всё должно быть красиво.
Что касается фестивальной программы, нужно было заранее представить аннотации всех фильмов, указать наличие ненормативной лексики. Все фестивальные фильмы должны были пройти государственную регистрацию.
— Проблемных моментов и случаев, когда приходилось искать компромисс, хватало. Иногда приходилось отстаивать свою позицию, иногда соглашаться. Особенно непростыми были 2010, 2011 и 2014 годы. А в 2019 году было ощущение, что чиновники начинают наконец понимать, что мы делаем. Честно говоря, мне кажется, они были очень довольны тем, что в Минске есть свой международный фестиваль.
Сейчас Анжелика говорит, что не следит за тем, что происходит с «Лістападам» (в 2021 году кинофестиваль лишили аккредитации в Международной федерации ассоциаций кинопродюсеров).
Уехала на трехмесячную стажировку в Гамбург с одним чемоданом
Анжелика признается, что не собиралась покидать Беларусь. В 2021 году она активно судилась с государственными структурами из-за незаконного закрытия OK16, организовывала культурные мероприятия.
Но внезапно появилась возможность поехать на трехмесячную стажировку в Гамбург — посмотреть на работу культурного центра, который находился в здании бывшего завода. Можно было перенять опыт и — что не менее важно — отдохнуть от белорусских реалий. Просто дышать, не ожидая, что за тобой придут.
— Меня тогда еще спрашивали, планирую ли я вернуться в Беларусь. Я отвечала: «Конечно! Это же моя страна. К тому же у меня французский шенген, у меня нет визы, которая позволяла бы оставаться в Евросоюзе надолго».
В ноябре 2021 года с одним чемоданом и паспортом Анжелика поехала на стажировку в Германию на три месяца. Но вернуться на родину уже было не суждено.
В итоге Анжелика осталась в Германии — сначала на несколько стипендиальных программ. Сейчас она живет в Гамбурге и пытается обустроиться на новом месте — учит немецкий язык, решает вопросы с легализацией. Вместе с коллегами она стремится создать Институт белорусского театра.
А еще ищет связь между Гамбургом и Минском.
— Гуляя по городу, я видела много «камней преткновения» (это плитки, встроенные в тротуары перед бывшими домами жертв нацизма — на латунной пластине выгравировано имя, год рождения, год и место смерти человека). В Гамбурге на таких камнях часто вижу, что человека во времена Второй мировой войны отправили в Минское гетто. «Гамбургское гетто» в Беларуси — это очень интересная тема.
Это не просто про память — это про то, что история движется по спирали, а ошибки повторяются.
Комментарии