«Лом в муравейнике» С помощью каких приемов отставник Плавинский фальсифицирует историю Куропат?
В 2019 году вышла книга Александра Плавинского «Куропаты — у истоков исторической сенсации». Бывший сотрудник военной академии, а ныне пенсионер, химик по образованию, пытается оспорить официальную версию о событиях, происходивших в 1930-е годы в Куропатах, утверждая, что там лежат жертвы расстрелов, совершенных нацистами во время оккупации.
Несмотря на то, что гипотезы, высказанные в этой книге, противоречат выводам расследования, проведенного Генеральной прокуратурой и военной прокуратурой в 1980-е, 1990-е и 2000-е годы — а они однозначно установили, что в Куропатах похоронены жертвы сталинский репрессий, Плавинскому недавно снова дала трибуну газета Министерства обороны.
12 марта в рамках Республиканского краеведческого форума, проходившего на базе Национального исторического музея, Александр Плавинский выступил с докладом «Преступления гитлеровского геноцида в районе Зеленого Луга», который повторяет основные положения его книги — прежде всего в части, где приводятся устные и документальные свидетельства очевидцев событий.
Мы остановимся на ней, как на наиболее контраверсионной, хотя в самой книге также есть разделы, посвященные археологии, топонимике, топографии Куропат, способам убийства, практиковавшимся карательными органами СССР и Третьего рейха.
Нельзя не заметить,что в большинстве случаев критика Плавинским официальной версии событий превращается просто в возражение ради возражения, когда автор стремится использовать для подтверждения своей версии факты, которые на самом деле никоим образом ее не подкрепляют и вряд ли имеют отношение к Куропатам вообще.
Так, Плавинский беспричинно счел нужным предложить версию, мол, в Куропатах расстреливали в июле 1941 года узников лагеря, созданного нацистами в Дроздах на берегу Свислочи. Автор цитирует показания свидетелей о том, как в лагере людей грузили в машины, те отъезжали, а по прошествии около 20 минут слышались выстрелы. Отсюда Плавинский делает «логичный» вывод:
«Грузовой автомобиль за 18—20 минут мог проехать приблизительно 12—13 км, с учетом того, что необходимо добавить 1—2 минуты для выгрузки людей и подведения их к месту расстрела. Но с такого расстояния звук пулеметных очередей уже не будет слышен. Это значит, что автомобили, выехав на Заславскую трассу, не поехали дальше на север. В случае поворота колонны на восток место прибытия по времени как раз вписывалось в Куропаты. С такого расстояния в Дроздах при безветренной погоде пулеметные очереди или винтовочные выстрелы доноситься могут».
Притом автора не сильно смущает, что пулеметные выстрелы слышны, в лучшем случае, на расстоянии 3—4 км, а место лагеря в Дроздах от Куропат отделяют минимум 6 км. Каким образом время между отъездом машины и звуком выстрелов может как-то свидетельствовать о длительности и направлении этого движения — и вовсе загадка. К тому же, давно известно, что узников лагеря в Дроздах расстреливали совсем неподалеку от места их содержания, в районе между современными улицей Нововиленской и Долгиновским трактом, где в настоящее время на братской могиле установлен памятник.
Но это не единственный случай, когда Плавинский стремится подогнать любые, самые незначительные факты под свою версию событий о расстрелах в Куропатах евреев во время нацистской оккупации. Например, упоминание в показаниях сотрудника СД о том, что во время визита Гиммлера в Минск и его посещения лагеря СД на Широкой улице (ныне Куйбышева) 15 августа 1941 года евреев расстреливали «за городом на какой-то площади, где раньше обучались войска», автор интерпретирует следующим образом: «указание места расстрела дано предельно четко и ясно. Возле Минска других полигонов для тренировки советских военных, которые находятся вблизи лагеря на улице Широкой и используются для массового захоронения людей, просто нет!»
Таким же парадоксальным образом Плавинский считает подтверждением своей версии событий любые упоминания о расстрелах во время оккупации евреев «за выставкой в лесу» — имеется в виду район Всебелорусской выставки 1930 года. То, что «выставку» (район бульвара Толбухина) и Куропаты разделяют четыре километра, автора тоже не смущает. Так же он произвольно локализует в Куропатах воспоминания очевидцев о расстрелах, которые на самом деле происходили во время оккупации в районе Уручья и Боровой.
Разумеется, с еще большим увлечением Плавинский интерпретирует в пользу своей версии любые упоминания об убийствах, которые на самом деле происходили во время нацистской оккупации в окрестностях Куропат — как, например, в случае со свидетельствами о расстрелах «в районе совхоза «Зеленый Луг» и деревень Дубовляны, Кожухово, Паперня Минского района». Слишком широкая география, как всегда, автора совсем не смущает — встречая сведения о том, как полицейский «на окраине Минска по направлению к Зеленому Лугу расстрелял еврейку», он комментирует это следующим образом: «Разве из этого не ясно, что упомянутый полицай конвоировал евреев из гетто к Зеленому Лугу и по дороге застрелил женщину?»
Доходит даже до смешного, если бы это не было настолько трагично. Автор цитирует один из документов, описывающий итоги карательной акции нацистов в минском гетто 7 ноября 1941 года: «Во время первого погрома у ям в 6-й колонии, за городом на Комаровке, было уничтожено более 12 тысяч человек». Это явная ошибка составителя документа, так как из многочисленных воспоминаний свидетелей общеизвестно, что евреев в те дни уничтожали в Тучинке — в районе Харьковской улицы, где до войны неподалеку на самом деле размещалась 6-я колония НКВД. Но этот единственный неточно составленный документ дает Плавинскому очередное основание полагать, что на самом деле те расстрелы происходили… в Куропатах.
Автор искренне считает, что его версия единственно правильная: «Подводя итог всех этих многочисленных показаний, сохранившихся в архивных документах и опубликованных в разное время в книгах и периодической печати, задаешься вопросом: какие, скажите, нужны еще доказательства того, что в Куропатах лежат жертвы гитлеровского геноцида?»
Притом к своим оппонентам Плавинский беспощаден — он походя обвиняет во лжи свидетелей довоенных расстрелов даже по той причине, что они неточно помнят цвет машин, на которых привозили жертв — а значит, сознательно лгут. Плавинский убежден, что свидетели и сторонники официальной версии пытались представить происходившее во время нацистской оккупации как события довоенного периода.
Как отмечает на своей странице в соцсетях сам докладчик, его выступление на Краеведческом форуме вызвало эффект «лома, воткнутого в муравейник», столкнувшись с критикой присутствующих. Плавинский утверждает также, что во время обсуждения доклада его мнение разделил известный исследователь темы сталинских репрессий, бывший директор Департамента по архивам и делопроизводству Министерства юстиции Владимир Адамушко, который также сообщил, что на самом деле спецзоны для захоронения расстрелянных были созданы НКВД БССР не в Куропатах, а в районе Степянки и Колодищей.
Остается надеяться, что когда-нибудь эти места будут соответствующим образом исследованы, и это поможет установить правду о сталинских репрессиях в Минске.
Комментарии