А что, если ваш геном скрывает секрет о вашем этническом происхождении? BBC рассказывает истории нескольких человек, которые сделали ДНК-тесты на национальность и обнаружили неожиданное.
Кара Рубинштейн Дейрин подарила своему отцу на Рождество в 2017 году домашний ДНК-тест. Женщина хотела узнать, из какой части Африки родом ее предки.
Она уже построила свое генеалогическое древо для братьев-рабов из Техаса. Но она мечтала отвезти трех своих сыновей в Африку и совершить то, что она называла «путешествием в поисках наших корней».
Это был интересный подарок, но не очень оригинальный. Наборы от компаний AncestryDNA, 23andMe и MyHeritage дарили друг другу на Рождество люди, у которых уже было все остальное.
Миллионы людей из разных стран отправили свои ДНК на тестирование, это сделал, например, каждый 20-й британец и более 26 миллионов американцев.
Многих привлекает соблазнительное обещание, что наши гены могут рассказать нам, кто мы на самом деле и откуда. Так думала и Кара. Она купила тест себе и папе.
Кара росла в Сиэтле, ее мама была белой, а отец темнокожим, и расизма в жизни девочки хватало. В школе ее дразнили «Орео», «полукровкой» и «зеброй». Заполняя анкеты в начальной школе, мать Кары поставила галочку в поле, в котором говорилось, что ее дочь темнокожая.
«В Соединенных Штатах действует правило одной капли крови, согласно которому, если у вас есть одна капля африканского происхождения, вас считают цветным человеком», — говорит Кара.
Ее мама думала, что это поможет девочке попасть на некоторые программы помощи. Однако администратор школы, посмотрев на внешность Кары, усомнился, что она имеет право на такую программу.
Впрочем, раса и этническая принадлежность зависят далеко не только от цвета кожи, говорит Кара. «Вы не можете посмотреть на человека и сказать, кто он по национальности».
Результаты своего ДНК-теста Кара получила незадолго до 44-го дня рождения. Они были в виде диаграммы.
Одну половину «пирога» занимало финское, немецкое и английское происхождение женщины, а другая половина утверждала, что Кара была на 50% еврейкой-ашкенази. Мужчина, воспитавший Кару, не был ее родным отцом, и в конце концов выяснилось, что она не имела афроамериканского происхождения.
Рубинштейн Дейрин теперь принадлежала к этнической группе, о которой ничего не знала. «Я никогда до этого не слышала слово «ашкенази». Я даже не знала, что моя мама когда-то была знакома с евреем». Она улыбается: «Очевидно, однажды это случилось».
Через пять лет после этого открытия во время нашей встречи в зуме на Каре — кулон со звездой Давида.
Она приняла реформированный иудаизм и недавно вернулась после нескольких месяцев путешествия по Израилю. Она взяла имя своего биологического отца — отсюда и Рубинштейн — хотя он умер более чем за 10 лет до того, как она прошла тест ДНК, и его семья не хочет иметь с ней отношений.
Поэтому у Кары не было никого, кто помог бы ей сориентироваться в новой еврейской идентичности. Она должна была найти ее сама, но, когда она это сделала, сразу почувствовала связь.
«Когда я впервые побывала на Храмовой горе, услышала иврит, что-то внутри меня щелкнуло».
Люди, которые вдруг решают пройти тест на происхождение, нередко получают результаты, меняющие их жизнь.
Как это — узнать, что ваше этническое происхождение совсем не то, о котором вы знали с детства? Что мы наследуем генетически, а что есть результатом нашего воспитания? И могут ли эти тесты определить, кто мы на самом деле?
Этническое происхождение может дать вам определенные привилегии или, наоборот, лишить их.
Если вы принадлежите к меньшинству, вы с большей вероятностью столкнетесь с дискриминацией, жестокостью и даже геноцидом. Но, как думала мама Кары, вы также сможете претендовать на некоторые программы, стипендии или даже богатство.
Например, люди, происходящие из племени хо-чанк коренных американцев Висконсина, имеют право на долю племенного богатства в размере 200 тысяч долларов. Они получают его после окончания средней школы, когда результаты генетических тестов показывают, что у них есть необходимое количество ДНК хо-чанка.
Но расовая идентичность — это гораздо больше, чем гены.
Марк Томас, профессор эволюционной генетики в Университетском колледже Лондона в Великобритании, долгое время критиковал тесты на генетическое происхождение.
«Эти тесты имеют довольно противоречивую историю, некоторые люди в прошлом выставляли преувеличенные, а иногда просто абсурдные претензии после такого тестирования», — говорит ученый.
Мне не нравится, когда эти компании используют термин «этническая принадлежность», потому что ваше биологическое происхождение не является вашей этнической принадлежностью. Этническая принадлежность — это социально определенная категория.
Я чувствую, что они используют это слово как эвфемизм для обозначения расы. Раса также социально сконструирована, но представления о расе традиционно основывались больше на происхождении. «Это выглядит достаточно неприглядно — это не биологически значимые категории», — говорит исследователь.
Компании, которые проводят тесты ДНК дома, на своих страницах в интернете признают, что оценки этнической принадлежности несовершенны.
MyHeritage подчеркивает, что их оценки имеют ограничения.
23andMe объясняет, что биомедицинские исследования обычно сосредоточены на ДНК людей европейского происхождения, так как доступных данных других этносов для сравнения гораздо меньше.
Компания также подчеркивает, что она определяет ваших «генетических предков» (то есть, общие гены с группой людей, идентифицирующих себя как представителей определенной этнической группы), но не делает оценку этнической или расовой принадлежности.
Поэтому следует разграничивать результат теста, показывающий совпадение ДНК с коренными американскими популяциями, и заявления об индейской идентичности.
«23andMe не смешивает понятия этнической принадлежности и генетического происхождения, — добавляет представитель компании. — Мы всегда понимали важность четкого различения этих понятий».
AncestryDNA отмечает, что выводы об этнической принадлежности делаются на основе сравнения ДНК с эталонной панелью этнических принадлежностей, названных самостоятельно, не являющихся отдельными биологическими категориями. И поэтому результаты тестирования могут быть не совсем идеальными для определения ваших предков.
Но все три компании подчеркивают этническую и национальную составляющие результатов в своем маркетинге. И это часто вызывает интерес потребителей.
Кристин Джейкобсен задумывалась о своем происхождении с тех пор, как 50 лет назад услышала случайный комментарий. Она выросла в Квинсе в Нью-Йорке и была дочерью датских иммигрантов, приехавших в США в 1947 году.
«Мои родители были свингерами», — рассказывает женщина. Когда ей было 16 лет, парень ее матери вдруг заметил, что биологический отец Джейкобсен был черным. До этого момента у Джейкобсен не было причин сомневаться в том, что она на 100% датчанка.
«Я была ошеломлена. Я не понимала, о чем он говорит, — говорит девушка. — У меня белая кожа, белая».
Позже в тот же вечер она обсуждала этот комментарий со своим отцом, и он сказал ей, что она слишком похожа на свою бабушку по отцовской линии, чтобы это было правдой.
Впрочем, зерно сомнения было посеяно и не давало покоя Джейкобсен до тех пор, пока ей не исполнилось 60 лет. Теперь, чтобы выяснить правду, ей нужно было лишь плюнуть во флакон и отправить его на ДНК-анализ.
Когда пришли результаты, диаграмма показала, что Джейкобсен имела 25% генов западноафриканского происхождения. «Взглянув на результаты теста в мэйле, я нашла ответ на вопрос, который беспокоил меня 50 лет».
Она решила узнать об этом больше. Как указывал сайт 23andMe, по совпадению ДНК у нее должна была быть двоюродная сестра, и Джейкобсен написала ей через сайт.
Вместе они выяснили, что ее биологическим отцом был танцор, которого звали Пол Мирес-младший. Джейкобсен пыталась найти в интернете какую-либо информацию о нем, и в конце концов написала мемуары о поисках своей генетической идентичности.
Она приняла свою новую африканскую идентичность. И так же, как человек в рекламе сайта Ancestry, Джейкобсен изменила свой стиль одежды.
Она начала экспериментировать с повязкой, известной в Нигерии как «геле», и с помощью YouTube научилась завязывать ее. Она купила своему 28-летнему сыну Алеку в местном магазине дашики — красочную западноафриканскую рубашку.
Но Алеку было неудобно носить ее. «Рубашка выглядела красиво, но я подумал, что это шутка, — говорит он. — Я это точно не смог бы носить».
Алек объяснил своей матери, что ее эксперименты с африканской культурой были своего рода культурным присвоением. Независимо от того, что показали результаты ее ДНК, сказал он, когда человек выглядит белым, он не может чувствовать мир как черный человек.
«Одна из особенностей расы — это не касается нас самих. Это больше связано с тем, как к нам относится общество».
«Когда я узнала, что такое присвоение, я начала спрашивать себя, действительно ли я присваиваю, принимаю ли я свое происхождение?» — говорит Джейкобсен.
Это стало началом долгих лет душевных поисков. «Это изменило мой образ мышления о расе. Мне нужно было многому научиться».
Джейкобсен погрузилась в книги об истории и культуре чернокожих, особенно об эпохе борьбы за гражданские права в 1960-е годы. Затем в 2020 году был убит Джордж Флойд.
«Я начала понимать, что бессознательно усвоила часть расизма, который был вокруг меня», — говорит Джейкобсен.
И Рубинштейн Дейрин, и Джейкобсен стремились исследовать свою новую идентичность, которую они открыли с помощью тестов.
Но что, если тесты ДНК расскажут людям нечто об их происхождении, чего бы они не хотели знать?
На Stormfront, форуме для неонацистов и сторонников превосходства белой расы, десятки сообщений от людей, которые сделали тесты на Ancestry, 23andMe и MyHeritage, чтобы убедиться в своей расовой чистоте, но узнали, что они не такие «белые», как предполагалось.
«Я на 61% европеец, — говорится в одном из сообщений. — Я горжусь своей белой расой и своими европейскими корнями. Я знаю, что многие из вас бледнее меня. Мне все равно. Я хотел бы сделать все возможное, чтобы защитить нашу белую расу».
Один ответ был жестким. «Я приготовил тебе напиток. В нем 61% чистой воды. Остальное — цианид калия. Думаю, ты будешь не против выпить его. (Только взболтать его сначала, потому что там сразу видно, что это не чистая вода). Цианид — это не вода, и ты не белый».
«Если вы сторонник превосходства белых, вам не нужна наука, — говорит Аарон Панофски, директор Института общества и генетики Калифорнийского университета. Он изучал поведение участников этих форумов.
Некоторые из них говорили: «Зачем вы отдаете свою ДНК этим компаниям, которые могут следить за белыми националистами и контролировать их? Мы и так знаем, кто мы».
Раса — вопрос дискуссий среди самих расистов. «Даже белые националисты не имеют стабильного и четкого понимания того, что такое белая раса, они постоянно находятся в состоянии переговоров, споров и конфликтов друг с другом по поводу того, что это значит», — говорит Панофски.
Кари Рубинштейн Дейрин не пришлось менять свою личность.
«Я могу оставить то, что мне нравится в афроамериканской части моего «я», и в то же время принять свою еврейскую идентичность», — говорит она.
Сейчас она руководит организацией, которая поддерживает людей, чья жизнь потрясли неожиданные результаты теста ДНК.
Тест дал Кристин Джейкобсен возможность бросить вызов предубеждениям, о которых она даже не подозревала.
«Он укрепил чувство того, кем я есть, но в тоже время открыл кучу проблем, над которыми надо работать, — говорит она. — Мне не нравится говорить людям, что я темнокожая — я не пишу это в анкетах и формах, где они спрашивают о происхождении. Но в моем сердце я чувствую ту черную часть себя, ту половину моего наследия».
Тесты ДНК могут определить, кто ваши родственники, но такой вещи, как черный или белый, просто не существует. Категории этносов все еще разрабатываются — даже корпорациями, продающими наборы для тестов.
Результаты теста одной компании могут существенно отличаться от другой.
Результаты ДНК также могут изменить ваше видение мира, но они не могут сказать вам, какой части мира вы принадлежите. Это определяет только то, как вас видит мир и как вы видите себя.
«В современном обществе наша идентичность многогранна», — говорит Рубинштейн Дейрин.
«У нас есть возможность выбирать любые вещи. Мы сложные, и это нормально. Неважно, что написано в вашей ДНК-анкете, углубляться в это — скользкий путь».
«Те, кто имеет еврейское происхождение, знают, насколько скользок этот путь».
Комментарии